Она покачала головой и похлопала ладонью по матрасу.
– Ложись в постель, Генри.
– Рэйн сказала, что перед сном тебе нужно выпить немного теплого чая.
– Твое присутствие успокоит и согреет меня лучше любого чая, – мягко возразила она.
– Ты больна.
– Нет. Но мне одиноко…
– Может, тебе нужно…
– Мне нужно чувствовать под головой твою руку… слышать твое Сердце, бьющееся рядом с моим. Мне нужен ты, Генри.
Боясь посмотреть на мужа – ее мог выдать слишком умоляющий взгляд, – Речел опустила глаза. Она ожидала отказа и знала, что больше не станет спорить.
Тишину нарушил шорох снимаемой одежды, матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Речел глубоко вздохнула. Впервые она смела надеяться, что после всех событий этого дня их с мужем жизнь, возможно, изменится к лучшему.
Речел ждала, что Генри подвинется ближе, коснется ее, обнимет. Но ничего подобного не случилось. Лежа неподвижно, укрытая одеялом, она крепко сжала руки и краем глаза посмотрела на мужа.
– А что это такое? – Генри вынул из-за плеча книгу и прочел на обложке: «Хрестоматия для чтения».
Генри нахмурился и начал листать. Речел хотелось вырвать книгу из его рук и бросить в камин, а потом заползти под кровать и спрятаться от испытующего взгляда мужа. Но она только стиснула пальцами концы одеяла у шеи, как будто это могло спасти ее от насмешек Генри. Как она забыла про книгу?..
– Неужели ты от скуки читаешь школьные учебники? – последовал первый вопрос.
Речел снова тяжело вздохнула, боясь посмотреть на мужа, но чувствуя его пристальный взгляд. У нее было только две тайны, и по собственной неосторожности одну она уже выдала.
– Я видел в доме несколько книг, – продолжал Генри. – Почему ты выбрала именно эту?
Речел хотела солгать, но не знала, как лучше это сделать. Ни одна подходящая отговорка не приходила на ум.
– Так почему же?
– Я читаю эту книгу, чтобы потом суметь прочесть все остальные, – наконец, выдавила из себя Речел.
– Ты учишься читать?
Она повернулась на бок, подогнула колени и обняла их руками, словно пыталась защититься от возможных насмешек.
– Я научилась читать по слогам семь лет назад. Потом мой учитель умер. Феникс научил меня писать печатными буквами. Остальному я училась сама.
– А твои родители? – мягко спросил Генри.
– Моя… мать научила меня арифметическим действиям и показала, как писать мое имя. На большее у нее не было времени.
– А отец?
– Он уехал от нас… Пожалуйста, не будем о нем говорить.
Она по-прежнему лежала, свернувшись калачиком, боясь посмотреть на мужа.
– Я всегда ненавидел учебу, – признался Генри. – Мой учитель жаловался, что ему приходится вбивать в меня каждую букву и каждую цифру. Но я боялся его розг и поэтому, в конце концов, получил кое-какое образование.
Речел повернулась: Генри лежал на спине, заложив руки за голову, и глядел в потолок.
– Наверное, мне нужно всю жизнь благодарить его, – продолжал он. – Ведь чтение – одно из немногих удовольствий, которые я нашел в этом мире. Речел, ты слушаешь меня?
Он повернул голову и встретился глазами с Речел:
– Ты позволишь мне разделить эту радость с тобой, открыть ее для тебя?
– Ты хочешь научить меня читать? Почему?
Генри вынул руку из-за головы и погладил пальцами брови Речел, прогоняя прочь ее страхи.
– Потому что ты научила меня мечтать. Мне приятно думать, что я смогу дать тебе что-нибудь взамен.
С этими словами Генри положил руку ей под голову. Речел прижалась щекой к его груди, чувствуя спокойное и ровное биение его сердца. Она увидела, что Генри держит в свободной руке раскрытую книгу, и ей показалось, что это символ еще одной безмолвной клятвы, связавшей их, – клятвы доверия и обновленной жизни.
В ночи раздались громкие крики и стук копыт. Выглянув в окно, Речел увидела, что в некоторых домах зажегся свет. Она быстро встала, уронив на пол одеяло, в спешке кое-как надела платье и направилась к двери.
– Что такое? – окликнул ее Генри.
