– И, дорогой, попытайся убедить ее оставить своих дикарей дома. Пока наши друзья вроде бы все понимают, но, боюсь, их терпение заканчивается.
– Сделаю все, что смогу, мама. Ты же знаешь, как они к ней относятся. Не выпускают из вида ни на секунду.
Норман подождал, когда мать уйдет и только тогда отправился в сад к Саре.
– Сара, ты не забыла, что мы сегодня ужинаем у лорда Лимбертона?
Она почесала шею обезьянки и ответила: Не забыла.
– Но ты не одета.
– Одета.
– Но не можешь же ты пойти к Лимбертону в брюках.
– Почему нет?
– Так не принято.
Кусты раздвинулись, и из них вылез дикарь.
– Господи, – прошептал Норман. – У него копье.
– Это не копье, а трубка для стрельбы. Он может убить стрелой птицу, находящуюся в пятидесяти футах.
– Что он здесь делает?
– Не знаю. Почему бы тебе не спросить у него самому?
– Боже милостивый, нет, – придвинув кресло поближе к Саре, Норман сел. – Буду с тобой откровенен, Сара. Со времени нашего возвращения в Англию твое поведение оставляет желать лучшего. Я терпелив…
– И очень понятлив, – добавила она.
– Очень.
– Не могу представить себе никого, кто проявил бы такое понимание, когда его невеста полюбила другого человека и отдалась ему, как я Моргану.
Норман отклонился на спинку кресла и нахмурил брови. Его правый глаз начал подергиваться.
– Я тоже не могу представить.
– Тебя вообще не волнует, что я уже не девственница?
– Тише, Сара.
– Им наплевать, что я не девственница, – Сара указала на Кана, слезавшего с дерева. Он повис на суку, спрыгнул на землю и отряхнул руки.
– Они верят, что Морган был бото, поэтому я удостоилась большой чести, став его любовницей.
– Действительно, – Норман барабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Я надеялся, ты как-нибудь сможешь преодолеть это… увлечение американцем, и мы обсудим наше будущее.
– Это не было увлечением, Норман. Я очень сильно любила Моргана. И люблю до сих пор. Просто не понимаю, зачем ты хочешь жениться при таких обстоятельствах?
– Потому что я люблю тебя.
– Глупости, – Сара покачала головой. – Я больше не такая наивная, Норман. Подозреваю, у тебя есть какая-то причина так страстно желать жениться на мне, несмотря на мое поведение. Я стала бы уважать тебя больше, если бы ты просто сказал мне о ней. Возможно, тогда мы смогли бы достичь взаимопонимания.
Она посмотрела на него без улыбки.
Норман прикоснулся к ее руке и усмехнулся. Кан встал позади Сары, сложив руки на груди. Когда трое невысоких худощавых индейцев с трубками для стрельбы встали рядом, Норман опять откинулся на спинку кресла.
– Очень хорошо. Ты хочешь правды. Чтобы войти в дело твоего отца, мне пришлось ликвидировать большую часть капитала. Моя семья ничего об этом не знала, но очень скоро узнает, если сэр Джозеф Хукер не распространит эти проклятые семена в Кью-Гарденз. Семена являются моей единственной надеждой построить свою жизнь независимо от родственников – проклятой кучки стервятников. После нашей женитьбы и при успехе предприятия мы становимся обладателями крупнейшей в мире каучуковой империи.
Обезьянка соскочила с коленей Сары, побежала к кирпичной стене, окружавшей сад, забралась по вьющимся растениям наверх и скрылась. Сара встала с кресла, прошла прямо через кусты, подтянулась на обвивающих стену ветвях и заглянула через нее. Обезьянка бежала к дому соседей.
– Проклятое животное, – сказала Сара. – Ньюсанс, вернись!
– Сара, – послышался сзади голос Нормана, – ты слышала, хоть слово из того, что я сказал?
– Конечно.
Солнечный зайчик отразился от окна второго этажа. Сара удивленно приподняла брови и оглянулась.
– Ты знаешь, что кто-то приехал в дом Сандерлендов?
– Ради Бога, – отозвался Норман. – Теперь ты шпионишь за соседями. Разве тебе недостаточно ходить
