– Ага, вот ты как? – возмущенно закричал он и потянулся, чтобы схватить ее.
Она увернулась, завизжала, словно от ужаса, и побежала. Он догнал ее, обнял и повалился на землю, увлекая за собой. Она вырвалась, но снова попала к нему в объятия.
Сидя у нее на ногах, он закинул ей за голову руки и яростно прорычал:
– Сдаешься?
– Никогда! – задыхаясь, выкрикнула она. Отпустив ее руки, он пальцами прошелся ей по ребрам.
– Нет! Нет! Ник, не смей! – завизжала она.
– А-а! Щекотно? Боишься? – он снова ткнул ей в бока пальцами.
Она извивалась и вертелась под ним, пытаясь высвободиться из его цепких рук.
– Хорошо, – выдохнула она наконец. – Сдаюсь. Ты победил.
– Победил? – Ник загадочно улыбнулся. – Тогда проигравшему придется заплатить штраф. Согласна? – растягивая слова, потребовал он.
– Какой штраф? – спросила Саманта, а сердце у нее билось сильно, в предчувствии чего-то хорошего.
– Такой, – Ник сверкнул глазами, веселые искорки зажглись в их глубине, он нагнулся и потянулся к ее губам.
Саманта замерла, вся отдавшись его поцелую. Казалось, каждая клеточка тела затрепетала от странного огня, пробежавшего по венам. Она задохнулась от счастья и восторга. Сердце бешено колотилось в груди.
– Ник, – нежно простонала-выдохнула она, когда он оторвался от ее губ и посмотрел ей прямо в глаза. Она откинула длинную прядь, упавшую на лоб, нежно провела кончиками пальцев по его лбу, носу, губам. Он открыл рот и поймал ее палец.
Слегка прижал белыми зубами, стал прикасаться к нему языком. Саманта замерла, затаила дыхание, глядя ему прямо в глаза.
– Колдунья! – пробормотал он, отпустив ее палец. Глубоко вздохнув, он чмокнул ее в нос, вскочил и поставил на ноги.
– А теперь, мой очаровательный бесенок, нам пора домой.
Саманта разочарованно вздохнула, глядя ему вслед. У нее немного испортилось настроение. Она нерешительно постояла и пошла собирать вещи.
Он подобрал остатки еды и сложил все в корзину. Саманта встряхнула и свернула одеяло. Держа его в руках, она рассеянно водила пальцем по яркому орнаменту. Для Ника это было просто одеяло. А для нее… Господи, как хорошо могли бы они провести время в объятиях друг у друга.
– Пошли! – сказал он, взял одеяло у нее из рук, приторочил его к седлу.
Разочарованно вздохнув, Саманта вскарабкалась на Дейзи. Ник вскочил на гнедого.
Нога к ноге, подъезжали они к кладбищенскому холму. Лицо Ника стало очень серьезным и печальным. Он помог Саманте спрыгнуть и подвел ее к камню, на котором было выбито: «Джим и Лань Макбрайд». Ник постоял молча, потом сказал:
– Они погибли, сорвавшись со скалы. Лошади испугались чего-то и понесли со склона. Они ехали на Высокую Месу. Меня с ними не было, иначе тут лежал бы и я. В тот день они оставили меня у дедушки с бабушкой. Мы похоронили их рядом.
Саманта вспомнила портрет, который висит на стене в его комнате: красивая темнокожая женщина и светловолосый мужчина. Саманта поняла, что они очень любили друг друга.
– Я уверена, что они сами бы захотели этого, – сказала она и заморгала, стараясь скрыть набегавшие слезы.
Ник взял ее за руку и подвел к другому камню. Буквы поросли мхом, но можно было разобрать надпись: «Марта Макбрайд».
– Здесь похоронена моя бабушка. Она умерла от пневмонии, спустя два года после того, как я стал жить с ними, – он сорвал с куста увядшую розу, длинно вздохнул. – Она очень любила цветы, особенно красные розы. Они росли у нас повсюду. Но когда она умерла, цветы умерли тоже, – склонив голову и закрыв глаза, он молча стоял у памятника.
Сдерживая рыдания, Саманта молчала, прикусив губу. Его боль в короткое мгновение стала и ее болью.
Неподалеку стояли еще два белых памятника.
– А это – родители Джеффа. Джозеф и Кристин Макбрайд. Они умерли от холеры, когда Джеффу было три года. Мне тогда исполнилось десять лет. С тех пор мы живем все вместе.
Поодаль стояли группкой еще памятники.
– А это памятники нашим рабочим, которые умерли здесь. Те, у кого нет родственников. Мы решили, что они должны быть здесь, вместе с нами, – он сделал несколько шагов. – А здесь место для Джеффа и его семьи, если она у него когда-нибудь будет. И… – он сделал небольшую паузу, – для меня и для моей семьи, – он усмехнулся, – а так как мы не собираемся туда еще очень долго, нечего об этом беспокоиться.
Он ласково хлопнул ее пониже спины.
– Давай, кто быстрее добежит к лошадям, только не упади, – он быстро побежал к тому месту, где они оставили лошадей.
Саманта легко перегнала его. Добежав, она с сожалением взглянула на свою кобылу. Хитро прищурив глаза, посмотрела на гнедого, которого сегодня первый раз оседлал Ник. А почему бы и нет? Ехидно улыбнувшись, оглянулась в сторону Ника и вскочила в седло.
– Саманта, что ты делаешь?
– Проигравший платит штраф, разве ты не помнишь? – торжествующе отозвалась она. – Ты проиграл. Вот тебе штраф.
Весело гикнув, она помчалась вперед. Гнедой легко нес ее, грива стлалась под четром.
– Саманта, ты сломаешь себе шею. Вернись сейчас же, слышишь?
Она со смехом подстегнула коня и оглянулась. Ник садился на кобылу. Дейзи была невысокой, Ник – высокий и длинноногий. Он так смешно выглядел на низкорослой лошади, что Саманта весело расхохоталась. Она проскакала вперед, потом повернула гнедого, поскакала навстречу Нику.
– Ты признаешь, что я хорошо езжу? – спросила она.
– Прекрасно, – ответил Ник. – Прямо как ветер.
– Обещаешь, в следующий раз дать мне приличную лошадь, а бедную Дейзи отправить отдыхать?
– Обещаю, – сказал Ник. – Обещаю.
– Вот и хорошо, – она снова гикнула и направила коня к дому.
– Саманта, вернись сейчас же, – требовал Ник. – Ты слышишь меня, Саманта?
– До встречи, ковбой! – отозвалась она, подзадорила гнедого и помчалась к конюшням. Встречный ветер играл гривой коня и шелковистыми волосами Саманты.
ГЛАВА 11
Саманта открыла глаза и уставилась в потолок. За стенами дома завывал ветер. Она была слишком возбуждена, чтобы снова заснуть. Перевела взгляд на окно. За кружевными шторами – сплошная темень. Она взглянула на камин. Там осталось всего одно полено. Она улыбнулась. Значит, он придет совсем скоро.
Подложив под спину подушки, села и вспомнила тот страстный поцелуй, которым они обменялись, вернувшись с пикника. Черт возьми! Она только начала растворяться в нем, подчиняться требовательным движениям Ника, и… О, какая досада! Джейк просунул голову а дверь и позвал их обедать.
После обеда она все время следила за Ником, надеясь на повторение. Но каждый раз, когда их глаза встречались, он отворачивался или быстро и растерянно отводил взгляд в сторону. Она нахмурилась. Он вновь стал таким, каким был тогда, когда она просыпалась от мучивших ее кошмаров. Она открывала глаза: он был рядом. Но вместо того, чтобы быть нежным и успокаивать, ласкать ее, отстранялся, становился холодным и сдержанным. И совсем не походил на себя.
Вчера утром она все-таки приперла его к стене и подставила для поцелуев лицо. А он просто
