— Язык у тебя острый, — вздохнула старушка. — Надеюсь, что и ум тоже. Если так — не рассердишься ты на мои слова.
— Я ни на кого никогда не сержусь, — мило улыбнулся Скорпион. — Если человек говорит то, что мне не нравится — я его убиваю. Без обид.
Старушка погрозила ему пальцем.
— Не говори о себе хуже, чем ты есть. Не только любым поступком, но и каждым словом, даже мыслью человек определяет свою судьбу. Ты не святой, но и не отпетый разбойник — как те, что пришли сюда вслед за тобой.
Хорс задумчиво посмотрел на воду. Теперь он мог поклясться, что там, внутри, сидит кто-то и с любопытством его разглядывает.
— Значит, мой деловой партнер остался недоволен сделкой, — пробормотал он. — Или обиделся, что я немного постриг его папочку?
— Старик жив, — возразила травница. — Я не колдунья, и силы мои невелики. Но все, что происходит в этом лесу, мне ведомо.
«Наверняка зверек из источника доносит», — подумал Хорс, но вслух ничего не сказал.
— Вижу, новость эта тебя не удивляет?
— Если я буду удивляться всему, что вижу, — отвечал Скорпион, — ни на что другое у меня не хватит времени. А все же жаль, что у старика отросла новая голова. В усеченном виде он мне нравился больше.
— Радоваться должен, — в голосе травницы прозвучала суровость. — Одним грехом на твоей совести меньше.
— Кто же прикрутил ему арбуз на место?
— Могущественный колдун, по имени Велигор. Все злые духи в округе подчиняются ему. Не по своей воле — многие его ненавидят и боятся. Но вызов ему пока что никто не бросил… Кроме нимфы Оксаны. Она пришла в этот лес, чтобы расправиться с чародеем. Для этого и ты ей понадобился.
— Значит, дракон был всего лишь проверкой?
— Не только. Убив его, ты обрел его силу. Обычный человек не смог бы помочь Оксане победить Велигора. А ты сумеешь.
— И почему эта парочка поссорилась?
Старушка хитро улыбнулась.
— Сейчас ты сам это увидишь, — сказала она.
Она провела ладонью над источником. Прозрачная вода замутилась, далекие небесные звезды закружились в нем.
— Смотри, — повторила травница.
Глава 13
Черный камень поднимался из болотной травы.
Никто не знал, когда он возник, и волей каких богов.
Багряное свечение переливалось вокруг него, словно злые мысли, роящиеся в человеческом уме.
Вокруг, насколько хватало глаз, плющилось и растекалось болото. Высокие стебли камыша тонули в вечернем сумраке. Ночь спускалась над топью. Тьма смешивалась с ядовитыми испарениями, что восходили над темной поверхностью воды. Плотный туман, маленькими каплями зла, подрагивал в воздухе.
На камне сидел человек.
По крайней мере, он так выглядел. Одеяние волхва, испещренное древними руническими символами, нисходило до ног отшельника, и его подол касался холодной воды. Белые кустистые брови почти полностью скрывали глаза.
Под широкой седой бородой сверкали два амулета, каждый на золотой цепочке. Один изображал череп, другой — руку, сжатую в кулаке.
Камыш раздвинулся. Два омерзительных на вид существа, болотные кикиморы, явились перед сидящим на камне человеком.
— Мы привели его, господин! — приговаривали они. — Он здесь.
Волхв медленно кивнул.
Твари отошли в сторону. Тяжело хлюпая по воде, к черному камню приблизился боярин в богатых одеждах. В руке он держал соболью шапку и мял ее нещадно, словно старался изорвать в тряпки.
— Великий князь! — произнес ведун с едва заметной насмешкою. — Много ли лет прошло с тех пор, как прадед твой правил единовластно, не оглядываясь всякий раз на далекую Московию?
Боярин шел медленно. Он боролся с самим собой, своим страхом и суевериями. Кикиморы чуть заметно подталкивали его сзади.
— Я больше не князь, — отвечал боярин. — Это только слово, которое уже ничего не значит. Ни для кого.
Его лицо исказила злоба. Такая больше пристала дикому разбойнику, наполовину животному — нежели отпрыску знатного княжеского рода.
— Время, когда мои предки могли ходить с гордо поднятой головой, давно миновало. Теперь всем заправляют князья Московские. А мы для них, словно холопы.
Волхв пристально посмотрел на своего собеседника.
— Но ведь Иван Третий приблизил к себе твоего деда. Ты теперь — московский боярин, да еще потомок великого князя. Все дороги перед тобой открыты. Тебе этого мало?
Человек с собольей шапкой взглянул на него исподлобья.
— Деды мои и прадеды отдавали приказы, — произнес он. — А я должен исполнять. Быть мне правителем — а я стал собачкою на побегушках у царя Московского. Не бывать такому.
Он провел рукой по бороде — темной, гладкой, блестящей, совсем не такой, как у страшного колдуна.
Волхв выбросил вперед руку, и его белый, словно смерть, палец застыл перед лицом вздрогнувшего боярина.
— Знаешь ли цену, что придется заплатить? — спросил колдун.
Боярин поежился.
— Десять невинных душ ты должен принести в жертву камню, — продолжал волхв. — Принести сам. Своею рукою перерезать горло, собственные пальцы опустить в горячую кровь и начертать у себя на лбу символ Тьмы. Ты готов?
Колдун поднялся.
— Разных людей я видел, великий князь. Многие умели говорить — покраше твоего. Но мало кто мог решиться на большее. Так отступи же, пока не стало чересчур поздно.
Тихий шепот пронесся среди кикимор. Боярин оглянулся. Что-то подсказало ему — если он откажется, то больше никогда не покинет проклятое болото.
— Я не отступлю, — отвечал князь. — Через топи ведет дорога. Там меня ждут шестеро верных людей. Скажи — и я сегодня же приведу тебе девственниц.
Волхв сделал плавный жест рукой, словно отгонял от лица нечто надоедливое.
— Все вы одинаковы, — произнес он с некоторой досадой. — Али говорил я тебе, боярин, чтоб ты девок мне приволок? Для чего ты пришел ко мне? К каким силам взываешь? Понимаешь ли сам?
Боярин озадаченно раскрыл рот.
— Но ты ж сам сказал — невинных, — возразил он.
Его удивление было так велико, что он даже не успел ни о чем подумать. Будь у него хоть минута на размышление — ни за что в жизни не стал бы перечить страшному колдуну.
— Невинных душой, не телом! — воскликнул чародей. — Глупые люди. Вы отреклись от древних богов, чтобы отдать свои сердца христианству. Эта религия учит, что главное в человеке — душа. Вот уже шесть веков вы исповедуете ее, но разве чему научились?
