Они мирно поцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи. Выходя, Юлия подобрала с полу грязное белье.
– Ты будешь читать или погасить свет?
– Немножко почитаю, – ответил Чарльз. Юлия отправилась в свою комнату.
– Он становится прекрасным молодым человеком, – сказала она Уильяму.
– А я думал, ты скажешь… – осекся сбитый с толку Уильям.
– Знаю, знаю. Просто накопилась боль переживаний за него, – ответила Юлия. Глаза у нее слипались.
«Чарльз с проституткой… Интересно, кто она?» – последнее, о чем подумала Юлия, погружаясь в сон.
Результат анализа пришел за день до того, как Чарльзу надо было возвращаться в университет.
– Чарльз, – зарокотал доктор Эванс в телефонной трубке, – хорошие новости для тебя. Все так, как я и думал. Результаты анализа отрицательные.
– Благодарю вас, доктор Эванс. Очень вам признателен, – обрадованно произнес Чарльз, и у него на душе стало легче. Даже несмотря на то, что доктор заверил его в отсутствии инфицирования, Чарльза последнее время совершенно не тянуло на сексуальные подвиги. Но стоило ему положить телефонную трубку, как он почувствовал знакомую тяжесть в паху.
На следующий день он прощался с семьей на вокзале. Мать долго обнимала его, что было так на нее не похоже. Объятия Чарльза выражали его легкое смущение и обиду. Отец тайком от матери сунул сыну лишнюю пятерку. Финансами в семье распоряжалась Юлия, и ей не нравилось, когда дети имели больше денег, чем она позволяла. Отец с сыном ухмыльнулись и подмигнули друг другу.
– Счастливо, парень, – сказал Уильям. Поезд медленно тронулся со станции, и Чарльз махал матери, застывшей на месте словно изваяние, пока она не скрылась из виду.
Два первых университетских года промчались очень быстро. Чарльз несколько раз приезжал домой к Майклу и быстро освоился в элегантном доме Григорианской эпохи. Ему нравилась роскошь старинных аксминстерских ковров и блеск натертых паркетных полов. Мама Майкла, Глория, казалась Чарльзу невероятно утонченной. Это была крошечная деликатная блондинка. Она заливисто смеялась и шагала в ногу с последней модой.
– Вы могли бы быть Майклу сестрой, а не матерью, – сказал ей Чарльз однажды вечером.
Он слегка расслабился после сытного ужина, поданного горничной. Они втроем отдыхали в библиотеке, попивая коньяк. Майкл лежал на диване, положив голову матери на колени. Глория хихикнула, играя локонами волос сына.
– Это Майкл не дает мне состариться, – ответила она. – Когда-нибудь он уйдет с другой девушкой, оставив меня на произвол судьбы.
Майкл нежно потрепал ее по щеке.
– Я никогда тебя не оставлю, мама. Никогда. Ну где еще я найду такую же женщину, как ты.
Они лежали у камина, наслаждаясь друг другом. Чарльз почувствовал себя здесь лишним.
– Я, пожалуй, пойду приму ванну, – сказал он. Лежа в громадной старинной Викторианской ванне, он размышлял о привольности праздной жизни. «Везет же Майклу! Когда-нибудь и я так заживу! Только вот мать у меня не такая, как у Майкла: не очень подходит для легкой жизни». Подумав об этом, он тут же устыдился и почувствовал себя виноватым. Отныне ему с каждым разом становилось все трудней и трудней получать удовольствие от поездок домой в Бридпорт, в этот отдаленный особняк. Он никогда не приглашал кого-то из друзей домой, отговариваясь тем, что у них в доме жила больная тетушка, которая не выносила гостей.
К тому времени Юлия стала ездить в Эксетер на автомобиле, чтобы повидаться с сыном. При ее появлении он съеживался от страха и неловкости. Она оставалась все такой же костлявой, немодной маленькой женщиной, какой всегда была до сих пор.
– Рада видеть тебя, Майкл, – говорила она, от чего Чарльза просто передергивало.
– Мама, – позже выговаривал ей он, – никто так не говорит, как ты.
– А что еще не говорят так, как я, – в ее тоне нависла зловещая угроза.
– Никто не говорит «туалет» или «комната для отдыха».
– Продолжай, продолжай, – сказала она.
– Ну, говорят «берлога»… – Чарльз вдруг понял, что она рассердилась. – Просто не знаю, что с тобой делать. Ты хочешь, чтобы я преуспевал, зарабатывал много денег, стал знаменитым. Однако стоит мне только сделать рывок вперед, ты тут же обижаешься на меня.
– Широко шагаешь, смотри штаны не порви! – воскликнула Юлия, гордо вышла из ресторана, села в машину и скрылась в темноте. Чарльз вернулся к себе от горя сам не свой. После этого случая Юлия больше никогда не ездила навещать сына в университете.
Глава 15
Чарльз учился уже на третьем курсе и жил в Эксетере в меблированных комнатах, когда Рейчел только приехала в город.
– Пошли глянем на новеньких промокашек, – сказал он через несколько дней после начала нового семестра Майклу, жившему с ним в комнате.
– Идет.
Разочароваться им не пришлось, поскольку толпа новеньких девушек действительно представляла великолепное зрелище. Рейчел сидела на скамейке с девочками, с которыми только-только завела
