– Увидим сцену из «Медеи»?
– Или из «Грозового перевала»10. Ты когда-нибудь приглядывалась к Пери Ларсен? Я, к сожалению, её рассмотрел. Если у нашей Мэг внешность, а у Мари индивидуальность, то у Пэри и то и другое, плюс голова на плечах. И всё в одном человеке! Так что будь уверена: разразиться буря.
Она разразилась довольно скоро.
В саду раздался истошный крик, потом пререкания. Женские голоса спорили на всё более высоких нотах. Снова подсчитывали очки, слагали, вычитали, делили и выражали алгебраической формулой. Отец стоял не двигаясь в центре гостиной и «переводил» матери вопли, доносившиеся из сада.
– Пери говорит, что по очкам Боб достаётся Мари. – В саду кто-то взвыл. – Поясняю: воет Мэг.
– Боже, – вздохнула мать.
– Так, немного изменилась расстановка сил. – Он подвинулся в сторону кухни. – Пери ошиблась: если взять за основу футбол, хоккей и молочные напитки, то Боба получает Мэг.
Из сада донёсся рык раненной львицы.
– А это Мари. Глотает муравьиный яд, не сходя с места.
– Стоп! – раздался голос.
– Стоп! – Отец поднял руку, призывая к вниманию гостиную и всё, что в ней находится в ней, вплоть до каждого стула.
– Проверяют снова? – спросила мать.
– Именно, – сказал отец. – Теперь получилось, что количество очков одинаковое, значит Бобу придётся встречаться с обеими.
– Не может быть.
– Да, да.
По саду прокатилось, как гром, рычание попавшего в капкан медведя.
– А это Боб Джонс.
– Пойди, посмотри, какое у него лицо, – сказала мать.
– Милая Пери Ларсен, я думаю, она…
Дверь, ведущая из сада, распахнулась, Мэг и Мари влетели в дом, размахивая карточками:
– Папа, подсчитай, вычисли сам, папа. Помоги, пожалуйста!
– Ну хорошо, хорошо. – Отец оглянулся на дверь, ведущую в сад, где Пери и Боб остались наедине. Он прикрыл глаза, прочистил горло, словно собираясь что-то сказать, потом взял в руки карандаш.
– Пока я тут подсчитываю, почему бы вам не вернуться в сад и…
– Мы здесь подождём.
– Вам бы лучше…
– Считай же, мы подождём.
– Однако…
– О господи, папа!
– Ну ладно, начнём. Два очка за футбол, два очка за коктейль, дайте-ка подумать.
Он стоял какое-то время, а дочери стояли рядом, дрожа от нетерпения. В саду царила зловещая тишина. Отец поднимал глаза, говорил «м-м-м», ошибался в расчётах. Наконец дверь чёрного хода распахнулась, и Пери Ларсен, улыбаясь, пересекла дом.
– Как дела? – спросила она на ходу. – Идут?
– Медленно, – ответил отец. – А может быть и быстро. Это как смотреть.
– Я вспомнила: есть работа на дому. Надо бежать! – В мгновенье ока Пери была на парадном крыльце.
– Пери, вернись! – вскричали девушки, но она уже далеко.
За дверью чёрного хода было тихо. К концу подсчётов эта дверь отворилась, и великан Боб Джонс ввалился в дом, как-то глупо мигая.
– М-да, неплохо было… навестить вас, – сказал он с таким видом, словно ему дали по голове, и при этом хихикнул.
– Боб, вы уходите?!
– Только что вспомнил! Сегодня вечером тренировка по бейсболу. Ну прямо вон из головы! Спасибо за персики, мистер Файфилд.
– Скажите спасибо моей жене, это она их вырастила.
Боб Джонс – он всё ещё выглядел так, словно его оглушили чурбаном, – бродил по комнате, прощаясь со всеми, натыкаясь на предметы и бормоча извинения, пока наконец не скрылся за парадной дверью. Было слышно, как он свалился со ступенек, а потом со смехом поднялся.
– Папа! – воскликнули сёстры.
– Ну и ну, – сказала мать.
Отец снова погрузился в расчёты: он боялся смотреть вверх, на бледные лица своих дочерей. А они наблюдали, как он расставляет последние знаки в своих вычислениях.
– Папа, – спросили девушки, – что у тебя получилось?
– Дети мои, – сказал он, набравшись решимости, – сдаётся мне, что Мэг набрала полный красивый нуль, а у Мари символ примерно той же формы и содержания. Другими словами, девочки, ни одна из вас не получит этого мужественного юношу. Вы забыли о двух простых вещах.
– Каких?
Отец молча пошёл в спальню и вернулся с сумочкой матери, из которой извлёк флакончик духов и тюбик красной губной помады.
– Вот об этом вы забыли, – сказал он. – И ещё: видели вы, какое было у Боба лицо, когда он выбирался из дома?
Сёстры молча кивнули.
– Это выражение вам следует запомнить: оно обозначает, что вам давным-давно следовало замолчать. Не думаю, что вы увидите мистера Джонса ещё раз.
Девушки тихо застонали.
– А теперь, – сказал отец, взглянув на часы, – ровно через пятнадцать минут в «крематории» позади нашего дома состоится небольшая церемония, на которую вас просят явиться, захватив учебники по психологии, а также результаты тестов, экзаменов, конкурсов. Совершать обряд сожжения буду я. Потом мы все направимся в ближайший кинотеатр, посмотрим удлинённую программу и выйдем оттуда обновлёнными. Мы осознаем, что жизнь продолжается, что Боб Джонс не так уж высок, темноволос и красив, как нам когда-то казалось.
– Есть, – сказала Мэг.
– Есть, – сказала Мари.
Написав поперёк карточек для подсчёта очков: «Пери Ларсен – 1, семейная команда – 0», отец добавил:
– А теперь одеваться! Одна нога здесь, другая там.
Девушки медленно поднимались по лестнице и лишь на самом верху побежали. Отец сел в кресло, раскурил свою трубку и сделал несколько затяжек с видом философа.
– Научатся, – сказал он наконец.
Мать кивнула, не произнося ни слова.
– Тебе придётся дать им несколько уроков, – продолжал он.
Она снова молча кивнула.
– Ну и вечерок, – сказал отец.
Мать снова ничего не сказала, ведь она была из тех женщин, какими её муж надеялся увидеть дочерей. Так же молча она встала со своего стула, улыбаясь, подошла к мужу и поцеловала его в щёку. Потом тихо ступая и не произнося ни слова, оба пошли в другие комнаты, чтобы собраться в кино.
Детская площадка
Еще при жизни жены, спеша утром на пригородный поезд или возвращаясь вечером домой, мистер Чарльз Андерхилл проходил мимо детской площадки, но никогда не обращал на нее внимания. Она
