— Да, мэм.
— Что ж, спасибо, Боб.
— Можно, я буду мыть их каждый день? — спросил он.
— А может, надо дать попробовать и другим?
— Я хочу сам мыть, — сказал он. — Каждый день.
— Ладно, несколько дней помоешь, а там посмотрим, — сказала она.
Он все не уходил.
— По-моему, тебе пора бежать домой, — сказала она наконец.
— До свидания.
Он нехотя побрел к двери и вышел из класса.
На следующее утро возле дома, в котором она снимала квартиру с пансионом, он очутился именно в тот момент, когда она выходила, чтобы идти в школу.
— А вот и я, — сказал он.
— А знаешь, я не удивлена, — отозвалась она.
Они пошли вместе.
— Можно, я понесу ваши книги? — спросил он.
— Что ж, спасибо, Боб.
— Пустяки, — сказал он и взял книги.
Так они шли несколько минут, и Боб не проронил ни слова. Она бросила на него взгляд чуть сверху вниз, увидела, как счастливо и беззаботно он шагал, и решила: пусть сам нарушит молчание, но он так и не заговорил. Когда они подошли к школьному двору, он вернул ей книги.
— Пожалуй, дальше мне лучше идти одному, — сказал он. — А то ребята еще не поймут.
— Кажется, я тоже не очень понимаю, Боб, — сказала мисс Тейлор.
— Ну как же, мы ведь друзья, — с присущим ему прямодушием важно произнес Боб.
— Боб… — начала было она.
— Что, мэм?
— Ничего.
Она пошла прочь.
— Я буду в классе, — сказал Боб.
И он был в классе, и следующие две недели оставался там после уроков каждый вечер, всегда молча, спокойно мыл доски, мыл тряпки, сворачивал карты, а она тем временем проверяла тетради, и в классе царила такая тишина, какая бывает только в четыре после полудня, когда солнце медленно клонится к закату, тихой кошачьей поступью шлепаются одна о другую тряпки и вода капает с губки, которой водят по доске, слышен шорох переворачиваемых страниц, скрипение пера да иногда жужжанье мухи, которая со всей яростью, на какую способно ее крохотное тельце, бьется о высоченное прозрачное стекло классного окна. Порой эта тишина продолжается почти до пяти, когда мисс Тейлор вдруг замечает, что Боб Сполдинг тихо сидит за последней партой, молча смотрит на нее и ждет дальнейших распоряжений.
— Что ж, пора домой, — скажет мисс Тейлор, поднимаясь из-за стола.
— Да, мэм.
И кинется за ее шляпой и пальто. И закроет вместо нее класс на ключ, если только сторож не собирается прийти сюда позже. Потом они выйдут из школы, пройдут через пустынный двор, где сторож, стоя на стремянке, неспешно убирает цепные качели, и солнце прячется за магнолиями. О чем только они не разговаривали.
— Кем ты хочешь стать, Боб, когда вырастешь?
— Писателем, — ответил он.
— О, это высокая цель, требует немало труда.
— Знаю, но я попробую, — сказал он. — Я много читал.
— А что, Боб, тебе разве нечего делать после уроков?
— То есть как это?
— Я хочу сказать, мне не нравится, что ты так много времени сидишь в четырех стенах, моешь доски.
— А мне нравится, — сказал он. — Я никогда не делаю того, что мне не нравится.
— И все-таки.
— Нет, я иначе не могу, — произнес он. Подумал немного и прибавил: — Можно вас попросить кое о чем, мисс Тейлор?
— Смотря о чем.
— Каждую субботу я гуляю пешком где-то от Бьютрик-стрит вдоль ручья к озеру Мичиган. Там куча бабочек, раков и всяких птиц. Может, и вы хотите со мной прогуляться?
