преимущество во внезапности и быстроте.
— О-ах!
Только негромкие вскрики-всхрипы слышались в ночи, часть казаков так и умерла, не проснувшись, некоторые бегали по лагерю с саблями, но падали, не поняв, откуда сваливались на них эти чёрные молчаливые призраки с короткими ножами в руках. Десятка два казаков собралось около рослого, волевого человека в полковничьей бурке, накинутой наспех на плечи. Он пытался организовать сопротивление, приказывая что-то окружившим его людям.
— Туда! — крикнул Давид своим, и несколько человек бросились за ним. Яростное колесо из человеческих тел закрутилось по земле. Один за другим падали люди, и не разобрать было в призрачном лунном свете, кто это: свои или чужие. Внезапно перед Давидом очутился рослый командир. «Это он», — подумал Давид, — и сделал резкий выпад ножом. Но рослый полковник отбил удар, и сам бросился вперёд. В его руках уже не было сабли, но огромный кулак сверкнул в воздухе, и Давид полетел на землю.
— Убью, щенок.
От сильного удара Давид на секунду потерял сознание.
Рослый полковник подхватил с земли нож и взмахнул им над Давидом.
— Мама, мамочка, — кричал маленький Давидка, пытаясь ухватить мать за подол платья, но та удалялась с отстранённым, мертвенно-бледным лицом. Там, где должен был находиться живот её, было пусто.
— Мама, мамочка! — нежные, тёплые мамины руки с кровавыми обрубками вместо пальцев, пытались обнять сына, но повисли, как плети…
Полковник вдруг вскрикнул и рухнул, сваленный ловкой подсечкой. Давид вскочил и, оттолкнувшись, в высоком прыжке, сильным ударом ноги свернул голову поднимающемуся с земли полковнику.
— Уходим! — раздался его повелительный возглас.
Быстрой цепочкой уходили люди, неся раненых и убитых.
Казачий полк был вырезан почти полностью. Полковник Морозенко убит.
Долго еще после этого бандуристы пели по всему казачьему краю:
Глава 10. Хрупкий мир
И вновь призвал князь Иеремия Давида.
— Я посылаю надёжного и умелого человека, шляхтича Стомиковского, к королю с донесением о нашем положении. Хочу, чтобы ты дал ему в помощь кого-нибудь из местных, кто хорошо знает окрестности.
Давид сразу вспомнил про того мальчишку, который спас его в Полонном. Мальчик рассказывал, что в Збараже у него были родственники, у которых он долго гостил и исходил за это время все окрестности. Этот парень сейчас находится в его отряде. Давид берёг его все эти тяжёлые дни, подкармливал, как мог. Но сейчас наступил час этого мальчика. Его-то и привёл Давид к Вишневецкому.
Глубокой ночью два человека, одетые в крестьянскую одежду, вышли за линию окопов и, где вплавь, где вброд, пересекли пруд, примыкавший с одной стороны к польскому лагерю. Добравшись до поросших камышом плавней, они провели там день на болоте, а с наступлением ночи продолжили свой путь. Удача сопутствовала им, незамеченными выбрались они из казацкого окружения и к утру добрались до ставки короля, которая в то время находилась в селе Топорово. Король ждал прихода дополнительных войск.
Получив известие из Збаража от Вишневецкого, король решил не ожидать прихода войск народного ополчения. Ян Казимир, которому нельзя было отказать в личной храбрости, отправился на выручку осаждённых. И было с ним двадцать тысяч воинов.
Недавно прошли дожди, дороги были размыты, местные жители, в основном православные селяне, отказывались сообщать королю сведения о войске Хмельницкого, и король шёл, практически, вслепую.
Войско Хмельницкого в несколько раз превосходило по численности армию короля, да ещё семьдесят тысяч татар пришло ему на помощь. Используя лазутчиков из местных, Хмельницкий получал точные сведения о движении поляков.
В начале августа король подошёл к небольшому местечку Зборов. Богдан, оставив большую часть войска под Збаражем, взяв с собой казацкую конницу и татар, скрытно выдвинулся навстречу королю.
— А-а-а!
Справа и слева от Михаила неслись тысячи всадников с обнажёнными саблями. Татары и казацкая конница с двух сторон ворвались в польский лагерь. Поляки отчаянно сопротивлялись, но удержать яростный напор конников не могли. В центре лагеря развивалось знамя польского короля Яна Казимира. Михаил рвался туда. Перед ним была личная охрана короля — рослые, подобранные один к другому гвардейцы. Вот он достал пикой одного, и тот слетел с коня, вот рубанул саблей другого.
Увлёкшись, не заметил налетевшего сбоку гвардейца. Тот, на полном скаку уже достал, было, пикой Михаила, который просто не успел увернуться, но вдруг крякнул и стал заваливаться набок. Из-за его спины показалось улыбающееся лицо Сашки.
— Ты чего тут, откуда? — Михаил забыл на минуту, что они находятся посреди жестокой битвы.
— Так тебе же на помощь приехал, надоело на хуторе прохлаждаться — шутил, как всегда Сашка.
— Ну, раз шутишь, значит, здоров, можно за тебя не бояться.
Друзья уже были близко от короля. Тот оказался не робкого десятка, даром, что бывший кардинал. Он руководил своей, уже смятой казаками охраной, но людей вокруг него оставалось всё меньше.
Михаил видел перед собой лицо короля, ещё минута — и тот будет схвачен казаками.
Причину того, что произошло дальше, так и не смог объяснить никто.
Прозвучало повелительное слово «Згода!», вылетевшее из уст Хмельницкого и, повинуясь взмаху гетманской булавы, казаки отхлынули от короля. Постепенно накал сражения спал, и казаки с татарами покинули польский лагерь.
Никому не мог доверить Богдан ту причину, по которой он прекратил сражение и не дал взять в плен могущественнейшего короля Европы. Этот король, которого он желал видеть на троне и многое сделал, чтобы он оказался там, нужен был ему для исполнения его мечты: уничтожить крупную шляхту и магнатов на Украине и самому занять их место. Селяне, холопы, которых он использовал, как пушечное мясо, его интересовали мало.
В наскоро поставленном, просторном шатре собрал король совещание.
— Предлагаю тайно вывести из лагеря ваше величество, мы находимся в окружении врагов, и нельзя допустить пленения короля.
Советник по сношениям с другими государствами Понитковский взглянул на короля, чтобы определить его реакцию на это предложение. Но лицо короля было бесстрастно.
И тут попросил слова канцлер Оссолинский, опыт и ум которого король ценил высоко.
— Я считаю, что все победы Хмельницкого обеспечены участием татар. Поэтому надо попробовать исключить такое участие путём переговоров непосредственно с ханом Ислам-Гиреем, — канцлер оглядел участников совещания, — мы можем во многом согласиться с теми условиями, которые он нам поставят. Предлагаю сегодня же направить письмо хану.
После недолгого молчания король согласно кивнул головой. В тот же вечер такое письмо было отправлено Ислам-Гирею. В нем напоминалось о том, что в свое время покойный король Владислав
