одежду, сшитую автоматами, есть пищу, приготовленную молекулярными синтезаторами, ну и так далее. В общем, у ребят в ходу натурпродукт. Чем плохо? Подруги втроём завалились в этот ресторан. Хозяин — между прочим, не каваанец, а рунн — думал недолго. Да, он узнал героинь недавней передачи. И что? Документы и направление из «помощи» ещё никто не отменял. Получив требуемое, он окинул соискательниц суровым взглядом и заставил измерить температуру рук. Дескать, в священных текстах Каваа записано, что пищу должны готовить «тёплые руки». Потому щупальценосную негуманку поначалу брать отказывался — где у неё руки, покажите?! — но в ответ получил заверения, что в следующий раз подруги заявятся сюда с телевидением… Проблема была решена в считанные минуты. Негуманка, получив почётное звание «избавляющей от грязи», отправилась мыть священные каваанские фрукты-овощи, привозимые с исторической родины в грубых мешках, а Да-Рэй и Аня удостоились должностей «дробящих». «Дробить» они должны были, значит. В переводе со священного каваанского на русский кухонный это означало «покрошить и нашинковать». Аня, конечно же, побурчала насчёт зауми некоторых инопланетных святош, но по-русски и про себя. Не хватало поссориться с каваанцами, задев их религиозные чувства, ведь эта община была второй по богатству после коренной расы, хоть и не самой многочисленной. Да-Рэй вообще не имела никакого опыта в «дроблении» продуктов питания. Единственное, что ей раньше приходилось дробить, так это горные породы для детального анализа. Недоумение своё, впрочем, она скрыла весьма успешно. А негуманка вообще любила плескаться в воде, ей работа понравилась.
Чистое жильё и неплохая работа в центре столицы — что ж, неплохо. Не золотые горы, но многие рунн и того не имеют. Началось за здравие…
…а продолжилось так, как и предсказывала Аня. О них попросту забыли.
То есть, военные держали их под негласным наблюдением, это как пить дать. Но речь шла о другом. Память обывателей-рунн оказалась ещё короче, чем у землян. Ежедневно тонущие в мутном потоке новостей и «сенсаций», местные жители жили этими событиями день-два, от силы пару шестидневных недель, а потом старые новости вытеснялись из памяти следующей порцией аналогичного телепродукта. То, что гремело месяц назад, сегодня уже не вызывало у них никаких ассоциаций. Возможно, так они защищались от неизбежной нервной перегрузки. Возможно, это было приспособление, позволявшее годами не сходить с ума от монотонной работы. Во всяком случае, Да-Рэй высказала это предположение сразу после того, как призналась: «дробить» продукты изо дня в день она долго не сможет. Психика тари не приспособлена к работе, достойной автоматов.
— Ладно — религия. Но почему только два блюда? Каваанцы наверняка едят что-нибудь ещё, кроме этой …неаппетитной бурды! — возмущалась она, когда девушки вернулись после работы в свои «апартаменты». Для них обеих совершенно непривычным было отсутствие растений за окном. Увы, рунн каждый квадратный сантиметр пригодного для жизни побережья старались осваивать максимально плотно, и для растительности места просто не осталось. — Я интересовалась, они ходят в местные рестораны, а там заказывают совершенно неканонические блюда.
— Это верно. Ходят, — кивнула Аня, дожёвывая свою порцию. Кормёжка была за счёт ресторана, и ели девушки, как нетрудно догадаться, исключительно священную каваанскую пищу. Экономия получалась изрядная: квартплата и аренда орбитальной «парковки» съедали серьёзную часть их заработка. — Едят. А потом хотя бы раз в день являются туда, где подают халяльное. Теперь давай подумаем, так ли всё это бессмысленно.
— Я уже думала, — вздохнула Да-Рэй. — Экономическая выгода?
— Причём, прямая. Ты помнишь болтовню тех молоденьких жриц, которые у нас пищу перед выносом клиенту благословляют?
— Ты освоила их язык?
— Нет. Просто одна из них всё меня о Земле выспрашивала — что да как. Я с ней поболтала немного, порассказывала небылиц. Потом послушала её сказки. Точнее, она-то как раз была искренней, каваанцы просто не умеют врать.
— Как я? — грустно улыбнулась тари.
— Хуже. Ты хотя бы красиво придумывать умеешь, а эти… Ну никакой фантазии. В общих чертах картина такая: пару веков назад у них случился жутчайший кризис. Падение производства, массовая безработица и прочие прелести низшей экономической формации, как ты говоришь. Местное население мёрло с голоду миллионами, власти ничего не смогли или не захотели сделать. Начался полный бардак. На почве этого бардака в лидеры выбились представители какой-то замороченной секты. Поскольку правительства уже фактически не существовало, они подобрали власть, валявшуюся на дороге. И решили проблему занятости одним махом: ввели известные тебе религиозные установления. Означенные миллионы сразу оказались при деле и при небольшом, но гарантированном заработке.
— Понятно. А священные блюда — наверняка одни из самых дешёвых.
— Если не самые дешёвые. Как ты понимаешь, таким изящным манером сектанты тут же решили продовольственную проблему.
— Да, но… Прошло ведь уже два века. Каваанцы — одни из самых богатых торговцев на планете. Почему они не отказались от этих норм?
— Потому что секта всё ещё держит власть и делиться ею ни с кем не собирается. Рано или поздно их сомнут, но пока всё так, как ты видишь.
— Сомнут? — не поверила Да-Рэй. — Насколько я знаю, в истории Тарины самыми прочными и живучими были именно религиозные нормы.
— Ты видела, во что они одеваются? — хмыкнула Аня, бросив в утилизатор одноразовую тарелку с объедками, и принялась за компот из опять-таки насквозь священных фруктов. — Рунн от зависти вешаются. А жрица всё сокрушалась: мол, религия одобряет скромные одеяния из простой ткани, и ещё два поколения назад это установление соблюдалось… Соображаешь, куда я гну?
— Каноны уже размываются, верно. Всё же они не уйдут одномоментно. Может быть, сектанты согласятся на реформы. Если нет — их сместят, к власти придут любители роскоши, и через время всё снова повторится… Это ненормально.
— Это нормально для тех, у кого память короткая. Для каваанцев, рунн …и землян, к сожалению.
— На Тарине такое невозможно. Ни одно решение Высшего Совета не обходится без основательных исторических исследований — потому мы не повторяем ошибок прошлого.
— Это потому, что у вас историю не переписывают под генеральную линию текущей партии и правительства.
— Вы живёте, фактически не имея прошлого? Ужас какой!
— Кому не лень, тот дознается истины. А большинству всё пофиг.
— Тебе же не «пофиг».
— Но я-то не всё человечество. Я всего лишь его маленькая часть.
Зеркальная поверхность «чистого угла» — крошечной умывальни — отражала «маленькую часть человечества», одетую в руннийский рабочий комбинезон. Аня смочила под тоненькой струйкой специальную салфетку и аккуратно протёрла лицо. Воды в прибрежной полосе суперконтинента было достаточно, но пригодной для питья и умывания — маловато. Экономили даже рунн, а инопланетянам- гастарбайтерам и вовсе давали мизерные нормы. Всё, что потреблялось сверх нормы, влетало в немалую копейку, потому приходилось ограничивать ежедневный туалет обтиранием да скудненьким душем раз в шесть дней. Да-Рэй отметила, что на Тарине тоже не принято разбазаривать воду куда попало, планета не самая богатая ресурсами, но это уже выходило за всякие рамки. Ни помыться как следует, ни напиться, а большому организму тари требовалось много воды. Дошло до того, что Аня стала отдавать подруге часть своего питьевого лимита. А для того, чтобы делиться, нужно было экономить.
В зеркале снова отразилось лицо — теперь хотя бы избавленное от налёта пыли. Обычное лицо обычного человека. Только планета называлась не Землёй…
— Если бы ты знала, Ань-Я, как я хочу поскорее оказаться дома.
— А я-то как хочу…
Так или примерно так заканчивался чуть не каждый их разговор. Негуманка и та снова стала тускнеть, посылаемые ею мыслеобразы, которые Аня видела всё отчётливее, тоже потеряли свою необычную красоту… Тоска по родине. Усталость от безрадостного монотонного труда. Никакой
