— Лучше пойди, детка, — ответила она.
И я забрала вещи без слов.
Наутро я едва могла справиться с процедурой надевания всего этого. Данди помогла мне, хотя сама была ужасно занята, вновь и вновь укладывая свои волосы, пока они наконец, к ее удовлетворению, не образовали высокую блестящую корону, увенчанную белым чепчиком. Я же, наоборот, опустила его пониже и постаралась спрятать под него волосы, жалея только о том, что они недостаточно длинные и выбиваются наружу упрямыми завитками.
Я подошла к зеркалу и, пока Данди была занята собой, стала внимательно рассматривать свое отражение. Прежде я никогда не смотрелась в зеркала. Я разглядывала свои раскосые глаза мерцающего зеленого цвета, свою бледную кожу с россыпью веснушек на носу, мятежные густые локоны вокруг лба и улыбающийся рот. Да-да, я улыбалась, хотя глаза оставались грустными, да и мало у меня было причин для радости.
— Ты могла бы быть очень хорошенькой, — и розовое личико Данди появилось в зеркале рядом с моим, — если бы ты только не смотрела так мрачно. И хоть немного улыбалась мальчикам.
— У них нет того, что мне нужно. — Я отошла от зеркала. — С какой стати мне им улыбаться?
Данди облизнула пальцы и стала подкручивать локоны.
— А что бы ты хотела? — лениво поинтересовалась она. — Что они не могут тебе дать?
— Мне нужен Вайд, — немедленно отозвалась я.
Данди повернулась и уставилась на меня.
— Ты все еще мечтаешь об этом? — изумленно спросила она. — Теперь, когда у тебя есть шелковая юбка, и бриджи, и амазонка, и мы с тобой можем зарабатывать пенни в день. И мы так хорошо питаемся. И все смотрят на нас. Все! Каждая девушка хотела бы иметь такое же бархатное платье, как у меня. И ты все еще мечтаешь о какой-то дребедени.
— Это не дребедень! — страстно воскликнула я. — Ты ничего не понимаешь. Это моя тайна. Ты тоже мечтала об этом, когда мы жили с отцом и Займой. И я не собираюсь отказываться от своей цели только из-за того, что временно попала кому-то в услужение.
— Услужение! — зло произнесла Данди. — Не называй это так. Я ношу платье не хуже, чем у леди.
— Это всего лишь тряпка, — гневно возразила я. — Только глупая цыганка вроде тебя, Данди, может на это клюнуть. Посмотри на настоящих леди — они не носят таких побрякушек, как ты. Леди носят дорогие красивые платья, и вдобавок свои собственные. Они не наденут десять позолоченных браслетов, у них он только один, но из настоящего золота! Их одежда всегда чистая. И они говорят тихими голосами. Они совсем не такие, как мы!
Данди вмиг налетела на меня, я даже не успела увернуться. Она нацелилась ногтями, будто намереваясь вцепиться мне в глаза и расцарапать щеки. Я была сильнее, чем она, но она оказалась гораздо увертливее и вдобавок была рассержена, как ошпаренная кошка.
— Я ничуть не хуже леди, — крикнула сестра и сорвала с меня чепчик.
Но он был пришпилен к волосам, от боли я вскрикнула и оттолкнула ее. Так же инстинктивно, как она, я сжала руку в кулак и двинула ее в челюсть. Данди отлетела назад.
— Меридон, ты свинья!
Она опять бросилась на меня и, опрокинув на матрац, уселась на мне верхом. Я сопротивлялась и барахталась, но бесполезно. Тогда я тихо спросила:
— Ну что ты так взбесилась?
Данди поднялась и подошла к зеркалу рассмотреть ушиб. Я села и поднесла руку к щеке. Она кровоточила.
— Мы с тобой по-разному смотрим на вещи, — грустно сказала я. — Ты думала, что можешь выйти замуж за джентльмена, когда мы жили в маленьком грязном фургоне. А теперь ты считаешь себя равной леди, потому что зазываешь людей в балаган. Мне, например, это совсем не кажется вершиной успеха.
Сестра глянула на меня через плечо, презрительно выпятив прелестные розовые губки.
— Передо мной открывается масса возможностей, — упрямо сказала она, повторяя слова Роберта. — Когда я стану Мадмуазель Данди на Летающей Трапеции, от предложений не будет отбоя. Даже Джек окажется у моих ног.
Я потрогала голову, и мои пальцы стали липкими от крови. Чепчик тоже был запачкан. Я собиралась заплакать, но слова Данди встревожили меня.
— Я думала, что ты оставила мысли о Джеке, — осторожно сказала я. — Ты же помнишь, что говорил его отец.
— Я знаю, что ты разделяешь мнение Роберта, — самодовольно ответила Данди и занялась своей челкой. — Да и Джек больно много воображает о себе. Но теперь, когда я узнала, как он богат, я, пожалуй, займусь им.
— Сначала нужно зацепить его, — ответила я.
Меня охватила паника. Данди понятия не имела о деспотической натуре Роберта. Если она рассчитывает женить Джека на себе и стать хозяйкой в той гостиной, куда нас даже не пускали на порог, она просто сошла с ума от тщеславия. Соблазнить его ничего не стоит. В этом я была уверена. Но с Робертом Гауэром такие штучки не пройдут. Вспомнив, как он оставил рыдающую жену на пустынной дороге и сам уехал, я почувствовала, как вдоль моей спины пробежала дрожь.
— Оставь эту идею, Данди, — умоляюще выговорила я. — У тебя еще будет много возможностей. Джек только первая из них.
Сестра улыбнулась своему отражению, любуясь ямочками на щеках.
— Я знаю! — самоуверенно сказала она, но тут же повернулась ко мне, и выражение ее лица мгновенно изменилось. — Ох, Мери! Моя маленькая! Я не хотела так обидеть тебя! — И она засуетилась вокруг кувшина и стала краем полотенца стирать кровь с моей щеки и головы. — Какая же я свинья! — сокрушенно приговаривала Данди. — Извини, пожалуйста, Мери.
— Оставь, — отмахнулась я. Эта суета и ласковые поглаживания заставили меня стиснуть зубы. — Что там за шум?
— Это Роберт, — ответила Данди, выглянув в окно. — Они все собрались во дворе и ждут нас.
И она сбежала к ним вниз по лестнице. А я подошла к окну и высунулась.
— Я никуда не пойду, — объявила я громко.
— Почему это? — сурово спросил Роберт. Здесь он говорил с нами особенно строгим хозяйским голосом. — Вы что там, поцапались?
— Да. — И Данди, стоя перед ним, улыбнулась ему, словно приглашая оценить шутку. — Но теперь мы снова друзья.
Не меняя выражения лица, Роберт поднял руку и наотмашь так хлестнул ее по лицу, что она чуть не упала. Но миссис Гривс подхватила ее и поставила на ноги, сохраняя при этом полное спокойствие.
— Ваши лица. — Роберт говорил ровно и не повышая голоса, — как и все остальное, принадлежат мне. И если вы деретесь, то на здоровье, но чтобы не оставалось никаких следов. Надумай я завтра дать представление — и Мери не смогла бы работать. А если у тебя синяк на подбородке, то ты не сможешь ни созывать публику, ни сидеть у входа. В общем, пора выставить вас. Такие драчливые девки идут по две за пенни.
— Но они не умеют ездить верхом, — тихо возразила Данди.
— Да, и поэтому я выгоню только тебя, — резко обернулся к ней Роберт. — Ты здесь никому не требуешься. Поднимись, приведи Мери в порядок, и идите за нами.
Роберт отвернулся, и они с Джеком вышли со двора, даже не обернувшись. Миссис Гривс подождала, пока я спущусь по лестнице, прикрывая щеку рукой, и мы пошли все вместе, а Уильям плелся позади нас. Я совсем не злилась на Данди из-за этой драки. Я даже не сердилась на Роберта за оплеуху, которой он наградил сестру. Мы с ней прошли жестокую школу и умели пускать в ход кулаки. Но мне не понравилась готовность Роберта выбросить нас при первом же проявлении недовольства.
Вокруг церкви толпилась уйма народу, и я была рада, что не пошла в бриджах. Все провожали нас взглядами и даже указывали на нас пальцем. Я поняла, почему Роберт настоял на том, чтобы мы вели себя как примерные молодые дамы.
