Он завоевывал свое положение в этой деревне год за годом. Он покупал уважение ценой своего богатства. И он не хотел рисковать, подвергая своих домашних пересудам. Респектабельность была для него прежде всего.
Данди с любопытством оглядывалась вокруг и даже рискнула послать легкую улыбку группе парней, стоящих у дверей церкви, но тут Роберт оглянулся, и она мгновенно устремила взор на свои туфли и прошла мимо ребят, даже не вильнув бедрами.
Я вообще не поднимала глаз. Я не нуждалась ни в чьем внимании, а тем более в восхищении этих юнцов. Кроме того, мне требовалось подумать. Мне настолько же не нравился этот новый Роберт Гауэр из Уорминстера, насколько понравился человек, сидевший на ступеньках фургона. Он имел перед собой цель, и вряд ли кто-нибудь мог заставить его отказаться от нее, а уж тем более две жалкие цыганские девчонки. Он не собирался возвращаться в ту грязную голодающую деревню, в которой когда-то мастерил повозки. Покупка первой лошади была началом пути. Его нарядный фургон и этот дом были следующими шагами на дороге, которая должна была привести его к знати. Он был незаурядным человеком и, я должна была признать это, заслуживал уважения.
Но Роберт прокладывал себе путь дорогой ценой. Поэтому его голос звучал жестко, поэтому он ударил Данди, поэтому он пригрозил выбросить нас вон.
Я так же, как он, стремилась к большему. И я понимала его. Я хотела спасти себя и Данди от этой позолоченной и мишурной жизни. Я мечтала сидеть в розовой гостиной и пить чай из чистой чашки. Я стремилась принадлежать к знати. Я хотела в Вайд.
А сейчас я внимательно следила за тем, что делают Роберт и миссис Гривс, и повторяла все их движения. Когда они опускались на колени, я делала то же самое. Я переворачивала страницы молитвенника одновременно с ними, хотя не умела читать. Я тщательно подражала им, и Роберт не имел причины жаловаться. Пока я не сумею вырваться из этой жизни, Роберт будет для нас спасательным кругом в море нищеты. Я должна принудить себя восхищаться им, пока не смогу уйти сама и забрать отсюда Данди. Пока мы не обретем свой дом.
Когда священник заговорил о грехах и возмездии, я, спрятав лицо в ладони, стала горячо молиться Богу, в которого даже не верила.
— Боже, пошли мне Вайд, — шептала я снова и снова. — Боже, пошли нам с Данди наш Вайд.
ГЛАВА 6
Теперь, когда мы были девушками из шоу Роберта Гауэра, мы соблюдали все обычаи провинциальной жизни. И поэтому днем нам с Данди разрешили пройтись по главной улице городка рука об руку. Для меня — скакавшей на неоседланной лошади на глазах сотен людей — было бы легче прыгнуть в огонь, чем составить компанию Данди в этой прогулке. Но сестра упросила меня, ведь она так любила быть в центре внимания и разглядывать публику, даже такую невзрачную, как в Уорминстере. К тому же Роберт послал мне многозначительный взгляд поверх своей трубки, говоривший о том, что он будет мне весьма признателен, если я присмотрю за Данди.
При этом я ужасно покраснела. Кокетство Данди было постоянным поводом для шуток во время наших странствий, но здесь оно могло рассматриваться как преступление.
— Едва ли этим крестьянам удастся заинтересовать меня, — гордо вскинула головку Данди.
— Отлично, и не забудь об этом, пожалуйста, — отозвался Роберт. — Потому что если я услышу хоть шепоток относительно вас, мисс Данди, то прощайте и новые выступления, и короткие юбочки. И ваш собственный новый фургон.
— Новый фургон? — сразу заинтересовалась Данди.
— Да, я собираюсь приобрести для вас с Мери новый фургон, — улыбнулся ей Роберт. — Вам нужно переодеваться дважды за одно представление и хранить где-то ваши новые наряды. Я даже подумываю о служанке для вас.
— А какая лошадь повезет этот фургон? — задала я свой вопрос.
— Для тебя всегда на первом месте лошади? — удовлетворенно кивнул Роберт. — Да, я собираюсь купить новую лошадь. И потому хотел бы съездить с тобой послезавтра на ярмарку в Солсбери. Кстати, как тебе нравится наша жизнь здесь?
Я предпочла промолчать.
— У нее свои преимущества, — бесстрастно заметил Роберт. — Наша настоящая жизнь проходит на дорогах. Но только лудильщики и цыгане все время разъезжают. У меня хороший большой дом, и я собираюсь купить еще один. Я хотел бы иметь такую усадьбу, чтобы никто уже не осмеливался интересоваться моим происхождением. — И он вскользь взглянул на меня. — Для тебя, Мери, эти слова не пустой звук, правда?
Я немного помолчала, взволнованная этим разговором, и тихо объявила:
— Я хотела бы родиться в богатой семье. И чтобы мы жили в доме, обращенном на юг, и солнце бы целый день освещало его желтые стены, и вокруг дома тянулся бы розовый сад, а с западной стороны к дому примыкал бы выгон для лошадей.
Тут я прервала сама себя и со страхом глянула на него. Но Роберт не смеялся.
— Единственный способ для меня достичь этого — это много и усердно трудиться, — сказал он. — А для тебя этот путь лежит через брак. И тебе надо поработать над собой, чтобы стать такой же хорошенькой, как твоя сестра. Вряд ли тебе удастся подцепить сквайра, имея такие обкорнанные патлы и грудь, плоскую, как у парня.
При этих словах я вспыхнула до корней волос. Я была зла на себя за то, что сказала слишком много, и притом человеку, которому не доверяла.
— А теперь можете отправляться на свою прогулку, — дружелюбно сказал Роберт. — Потому что завтра рано утром начнутся тренировки.
Я прекрасно представляла, что это значит, и постаралась сделать нашу прогулку покороче. А после обеда, игнорируя протесты Данди, мы рано вышли из-за стола и отправились на конюшню, чтобы я успела вывести лошадей до темноты. Возвращаясь с выгона, Данди предложила заглянуть в огромный сарай, приготовленный Робертом для наших тренировок.
Мы толкнули дверь и вошли внутрь. И сразу наши ноги утонули в толстом слое опилок, которыми был усыпан пол. Высоко над нашими головами, почти невидимая в темноте, висела на тонких веревках узкая деревянная балка. Вид этой трапеции, раскачивающейся даже от легкого сквозняка, вызвал у меня тошноту, в то время как Данди глядела на нее с восторгом.
— Боже, как же мы сможем туда забраться? — Я едва могла шевелить губами.
— По ней, я думаю, — предположила Данди и подошла к концу веревочной лестницы, свисавшей с небольшой рамки, сделанной из светлого дерева в форме буквы А. — С этой рамки очень легко перепрыгнуть на трапецию.
Я с ужасом смотрела вверх. Да, это было очень легко — тем, кто не боится прыгнуть вперед как можно дальше и пролететь над пустотой до трапеции.
— А что мы будем делать на ней? — жалобно спросила я.
— Думаю, что мы, раскачавшись, прыгнем к Джеку вот сюда. — Данди указала на такую же опору в виде буквы А. — Он, стоя здесь, должен поймать нас за ноги и перебросить обратно. — Она проговорила таким тоном, будто в жизни не делала ничего более легкого.
— Я не полезу туда, — хрипло выговорила я. — Я просто не смогу это сделать. Неважно, что я обещала Роберту. Я не знала, что это будет так высоко и что веревки будут такие тонкие. Может быть, ты тоже не станешь это делать, а, Данди? Давай вместе откажемся. Если ты заартачишься, он не сумеет нас заставить.
Данди повернула ко мне круглое личико.
— Что за чепуха, Мери! — Она легко улыбнулась. — Я не такая трусиха, как ты, и собираюсь добиться этим трюком большого успеха. Я буду единственной летающей девушкой в стране. Все захотят смотреть на
