Дамы и Господа

— Все дело в том, что у эльфов нет этой, как ее… на «эм» начинается…

— Манер?!

— Ха! Правильно, но не это.

— Мышц? Мускуса? Мистерии?

— Нет. Нет. Нет. Ну, это нечто вроде того, как ты относишься к точке зрения других людей…

Веренс попытался представить мир так, как представляла его матушка, и тут до него дошло.

— Эмпатии?

— Правильно. У эльфов ее совсем нет. Даже охотник, хороший охотник, сочувствует дичи. Только так он может стать хорошим охотником. Но эльфы ведут себя по-другому. Они смеются над жестокостью, не понимают, что такое пощада. Не понимают, что у других, кроме них самих, могут быть чувства. О, эльфы очень много смеются — особенно если поймают заблудившегося человека, тролля или гнома. Возможно, тролли сделаны из камня, ваше величество, однако по сравнению с эльфами они — наши братья. Я имею в виду, братья по разуму.

— Но почему я всего этого не знаю?

— Очарование, чары. Эльфы — красивы. У них есть… — она буквально выплюнула это слово, — стиль. Красота. Грациозность. А это очень важно. Если бы кошки были похожи на жаб, мы бы очень быстро поняли, какими мерзкими, жестокими существами они на самом деле являются. Стиль. Вот что люди помнят. Они помнят очарование. А все остальное, все соответствующее истине, становится… сказками старых кумушек.

— Маграт об этом ничего не говорила.

Матушка замялась.

— Маграт многого не знает об эльфах, — сказала она наконец. — Ха. Ее даже и молодой кумушкой не назовешь. В наше время эльфов нечасто поминают. Да и говорить о них небезопасно. Будет лучше, если все забудут о них. Они… приходят, когда их зовут. Но не кричат «Ау!». А зовут мысленно. Достаточно лишь захотеть, чтобы они очутились рядом, и…

Веренс замахал руками.

— Похоже, от феодальной системы мы перешли к монархии, а ее я еще не изучал! — воскликнул он. — Я окончательно запутался и ничего не понимаю.

— А тебе и не нужно ничего понимать. Ты — король. Послушай. Ты знаешь о слабых местах в этом мире? О тех местах, где наш мир соединяется с другими мирами?

— Нет.

— Одно из них находится рядом, на вересковой пустоши. Поэтому там стоят Плясуны. Они служат стеной.

— А-а.

— Но иногда барьер между мирами становится ненадежным, понимаешь? Это приходит и уходит. Как с приливами. Именно тогда и начинают появляться круги.

— А-а.

— И если люди поведут себя глупо, даже Плясунам не удастся удержать ворота закрытыми. Потому что там, где мир очень тонок, одна неверная мысль способна установить прочную связь.

— А-а.

К вящему облегчению Веренса, матушка заговорила о более понятных вещах.

— И главное сейчас — не сглупить? — Наконец-то ему удалось внести некий вклад в протекающую беседу.

— Да. Ни в коем случае нельзя звать их. Привлекать их.

— А-а. И что мне делать?

— Просто продолжай править. Я думаю, нам ничто не угрожает. Проникнуть сюда они не смогут. Девчонок я остановила, так что каналов больше не будет. Ты, главное, держи этого типчика под замком и ничего не говори Маграт. Зачем ее беспокоить по пустякам, правильно? А за камнями я прослежу.

Матушка зловеще потерла руки.

— Что ж, похоже, я со всем разобралась.

Вдруг она мигнула.

И ущипнула себя за нос.

— Что я только что сказала? — спросила она.

— Э-э, ты только что сказала, что, похоже, со всем разобралась, — подсказал король.

Некоторое время матушка Ветровоск недоуменно моргала.

— Ну да, все правильно, — наконец кивнула она. — Именно это я и сказала. Да. И я нахожусь в замке, верно? Да.

— С тобой все в порядке, матушка Ветровоск? — спросил король несколько встревоженным голосом.

— Чудесно, просто чудесно. В замке. А дети в порядке?

— Не понял?

Она снова заморгала.

— Что?

— Ты скверно выглядишь…

Матушка скривилась и покачала головой.

— Да. Замок. Я — это я, а ты — это ты, Гита — наверху, с Маграт. Все правильно. — Она посмотрела на короля. — Просто немного переутомилась. И не о чем волноваться. Совсем не о чем беспокоиться.

Нянюшка Ягг с некоторым сомнением во взгляде наблюдала за приготовлениями Маграт.

— Припарка из заплесневелого хлеба — не слишком-то волшебно, а? — заметила она.

— Тетушка Вемпер готова была молиться на нее. Самое надежное средство. Но вот как бороться с комой, понятия не имею…

Маграт с надеждой листала древние хрупкие страницы. Ее предшественницы делали записи, по мере того как им что-то приходило в голову, поэтому важные заклинания и наблюдения часто прерывались комментариями о состоянии старческих ног.

— Вот, здесь говорится: «Малинькие астраканечные камни, каторыи инохда можна найти в лису, называются ильфийскими стрелами и дийствительно в прошлом ани были наканечниками стрел». Это все, что мне удалось найти. Есть еще рисунок. Но я сама встречала такие камешки.

— О, их много валяется повсюду… — кивнула нянюшка Ягг, перебинтовывая плечо Диаманды. — Как ни возьмусь копать огород, на один-другой обязательно наткнусь.

— Но эльфы не стреляют в людей! Они добрые!

— По-твоему, они просто хотели поиграть? Потому и всадили в девчонку стрелу?

— Но…

— Послушай, дорогуша, скоро ты станешь королевой. Это очень важная работа. Заботься о короле и позволь мне и Эсме позаботиться… обо всем остальном.

— Да что такое быть королевой?! Только и можно, что гобелены ткать да шататься везде без дела в неудобном платье! Я знаю матушку. Она терпеть не может… стиль. Она вечно такая кислая…

— Осмелюсь заметить, на то есть свои причины, — дружелюбно промолвила нянюшка. — Так, девушку мы залатали. Что делать дальше?

— У нас куча ненужных спален, — вспомнила Маграт. — И все они готовы к приему гостей. Можем положить ее в одной из них. Кстати, нянюшка?

— Да?

— Ты… э-э… Как ты относишься к тому, чтобы стать подружкой невесты?

— Ну уж нет, дорогуша. Стара я для этого, — отмахнулась нянюшка. — Кстати, а ты ни о чем не хочешь меня порасспросить?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мама твоя умерла, а других родственниц у тебя нет…