Какое-то время, казалось, что они двигаются только в одном направлении. Скоро
30
чужаки и их преследователь очутились на середине пути через рощу. По случайно
оброненным словам, Конан понял, что они разговаривают по-аквилонски, возможно с легким
акцентом. И голоса были ему знакомы.
Наступила пора для решительных действий, чтобы получить ответы на несколько
щекотливых вопросов. Поможет острие кинжала там, где не сработают остальные доводы.
Следовало действовать надо стремительно, подобно полету мысли, ведь среди них
киммериец вряд ли встретит своих приятелей. Дело не должно отнять много времени,
поскольку эти типы — наверняка горожане, для которых лес был столь же чуждым, как
когда-то город юному Конану.
Выбранная варваром жертва замешкалась напротив узловатого корня дуба. Огибая его,
человек зацепился и, наклонившись, принялся поправлять ремни сандалий. Занятый таким
образом, он упустил момент, когда киммериец прополз под аркой из переплетенных ветвей и,
ухватив за ноги, сбил противника на землю. Человек рухнул вниз лицом. Он попытался
подняться, и открыл было рот, чтобы закричать, но тут могучая рука вжала его лицо в землю,
уткнув в гнилой гриб.
— Говори быстро или умрешь медленно. Выбирай.
Решив, что, перестаравшись, он придушил человека и гарантии, обещанные за
сотрудничество бесполезны, Конан перевернул его, одновременно занося кинжал. Когда
человек задышал вновь, сталь переместилась к его горлу. Возможно, менее острый, чем у
Конана взор, не разглядел бы особенности этого, но шрам от правого уха через щеку к углу
рта был вполне узнаваем. Конан запомнил рубец у корчащегося на полу Золотого Льва
молодчика, поверженного киммерийцем ударом в живот.
— Макрос не собирается легко сдаваться, не так ли? — поинтересовался Конан почти
утвердительным тоном.
—Aгхх, — человек задыхался.
— Плохой ответ, — сказал Конан. — Так сколько, говоришь, там твоих друзей?
Наемник замотал головой. Острие кинжала кольнуло сильнее.
— Десять или дюжина — не больше, — прохрипел человек, бешено вращая
расширенными глазами и демонстрируя белки.
— Благодарю, молодец, — похвалил Конан, после чего приложил негодяя головой об
корень, и тот потерял сознание.
Он будет жить, но очнется не раньше рассвета, а также не придет в себя до того, как
голова перестанет болеть.
Конан возобновил преследование в ускоренном темпе, теперь зная, что за враг пришел
по его душу. Он находился еще далеко позади подручных сводника, когда в просвете между
деревьями показался луг. Луна посеребрила траву, листья, коряги и валун, к которому, как к
стенке, привалился широкой спиной Taрмис Рoг.
Ветеран сидел, положив меч на колени. Его голова низко склонилась на грудь, и Конан
подумал, что едва ли можно было бы назвать честным боем, схватку с полусонным или
одурманенным вином противником. В настоящий момент более важным представлялось
отразить готовящееся нападение наемников Mакроса.
Темный силуэт поднялся слева от киммерийца, другой – с правой стороны. Один
человек натягивал тетиву лука, второй – поднял короткое копье.
Конан сложил ладони в виде рупора, глубоко вздохнул, и проревел:
— Вставай, Taрмис Рoг! Тут намечается схватка, прежде нашей!
* * *
Ужин, поданный в логове «хозяина Танзы, был скромен, но, тем не менее, приготовлен
