— я принимаю капитуляцию отряда Лисинки Meртус. Это при условии, что они доказывают
свое честное намерение, помогая в преследовании и аресте некого Гролина, называющего
себя хозяином Танзы, — молодой человек глубоко выдохнул и вздохнул, чем вызвал
усмешку на лицах Конана и Лисинки.
Глава 7.
Барон Гролин приказал воинам начать атаку, соблюдая дисциплину, а не подобно ораве
завывающих дикарей. В конце концов, он обучался цивилизованному ведению войны и
планировал задержать продвижение Конана так, чтобы Смотрители могли стать мишенью
для лучников Лисинки. Тем не менее, разбойники бросились на врага сломя голову.
Большинство из них пало от меча киммерийца или клинков его соратников, хотя все могло
сложиться иначе. За меньшее время, чем потребовалось бы на закуску пирогом с олениной,
Гролин потерял половину своего отряда.
«Лисинка находилась в лучшем положении. Но, как она поступила вместо того, чтобы
продолжить борьбу? Заключила перемирие без его согласия!».
В голове Гролина затеплилась новая надежда, когда Димаскор предпринял отчаянную
попытку завалить гиганта-северянина. Однако скоро она умерла вместе с Димаскором. Барон,
наблюдавший сверху за полем боя, понял, что остался единственный выход. А именно –
бегство! И успеть сбежать надо до того, как Лисинка и ее новые друзья начнут сообща
действовать против него.
С десятком оставшихся воинов Гролин поспешно отступил. К полудню им удалось
оставить далеко позади возможных преследователей. Они следовали окольным маршрутом,
не сомневаясь, что враги уже на пути к цитадели. Вдали от проторенных троп, где противник
мог бы устроить засаду, дорога домой для разбойников становилась гораздо длиннее и все
равно не безопасной.
Только, что делать отряду Гролина дома? У них было слишком мало воинов, чтобы
сдержать натиск врага если тот найдет скрытый путь к замку. Безусловно, для прорыва осады
сил недостаточно, а друзья из Нeмедии вряд ли помогут, поскольку не пожелают бросить
вызов осаждающей стороне, находящейся под командой аквилонцев. В настоящий момент
между этими двумя государствами был мир, и многие с обеих сторон хотели его сохранить.
Никто не счел бы просьбу Гролина достаточно веской причиной, чтобы изменить
существующее положение.
Рассмотрев все аспекты данной проблемы, барон углубился в лес. Он плохо
представлял, куда двигаться дальше, где устроить привал и нужно ли вообще
останавливаться прежде, чем сумерки или истощение вынудят к этому.
Возможно, в случае смерти барона его уцелевшие люди могли бы пойти на сделку с
Лисинкой и аквилонцами, возложив всю ответственность за срыв перемирия на умершего
господина.
«Прекрати думать о бегстве от собственных воинов, Гролин. С тобой остались лучшие
из тех кто был. Они определенно способны идти до конца и их числа вполне достаточно для
исполнения задачи».
Лицо, казалось, выросло прямо в зарослях папоротников, которые передали ему
отчетливый зеленоватый оттенок. Даже когда очертания лица приобрели заключительную
форму, Гролин заметил лист папоротника, высовывающийся из левой ноздри.
53
Он не посмел насмехаться над этим, но видение несколько ослабило его рассудок.
Трудно было не испугаться колдуна, выраставшего из листвы.
«Ты хочешь доказательств, насколько ужасным я могу быть?» — голос усиливался в
мозгу барона. На мгновение его череп превратился в обширную пещеру, в которой кто-то
ударил молотом по наковальне.
