Люди Гролина лихорадочно суетились, хотя попытку преследования фактически никто
не предпринял. Смотрителям Танзы и их новым союзникам предстояло решить ряд задач
перед тем, как любой из них сделал бы первый шаг с поля битвы. Требовалось помочь
раненным и похоронить мертвых. Еще была процедура передачи Конану командования
Смотрителями. Формальность, какую можно было ожидать от принятия присяги варваром,
засвидетельствованной парой молодых капитанов и, вероятно, богами.
В завершении мужчины и женщины двух, недавно объединившихся групп должны
были поклясться о мире на время поисков Гролина и Души Taны. Смотрители обязались
соблюдать правила отряда Лисинки касательно женщин, а разбойники - повиноваться
Конану, Kларнидесу, и Taрмису Рoгу, как до сих пор своей атаманше.
Все же некоторые Смотрители поглядывали на женщин так, что Конана их взгляды
несколько озаботили. Киммериец, сам ранее присягнувший Kлaрнидесу и Taрмис Рoгу,
решил уладить это пустяковое дело.
— Всего одна встреча с женщиной в неположенном месте, и мы находились бы в
состоянии кровной мести. И это, возможно, перед столкновением с черной магией, или, по
крайней мере, с некоторыми отчаянными вояками, — сказал Конан. — Я принял команду,
чтобы вести, Смотрителей к победе, а не чтобы их поскорее прикончили!
Kларнидес залился краской.
— А если разделить наших солдат и людей Лисинки? У нас есть раненные или
непригодные к передвижению, которые нуждаются в заботе и отдыхе. Итак, почему бы не
оставить некоторых людей из обеих групп в ближайшем, удобном для разбивки лагеря месте?
Таким образом, мы сможем убедиться, что все подгнившие яблоки находятся в одной этой
бочке, а не разлагаются в пути.
— Да, кивнул Конан, — но это также означает, что мы должны оставить позади
командира, которому все подчиняются.
Он повернулся к Тармису Рогу:
— Как относительно тебя, друг мой?
Ветеран принялся протестовать настолько красноречиво, что заслужил внимание
большинства людей из обоих отрядов. Не будь с ним знакомы Конан и Kларнидес, то они бы
лопнули от смеха.
Наконец, Taрмис Рoга перевел дух, расправил плечи и поднял здоровую руку в
умиротворяющем жесте.
— А вы оба можете поклясться, что не придумали это специально, чтобы
препятствовать моему участию в сражениях?
— Нет, — ответил киммериец. — Однако можешь ли ты сказать наверняка, что твоя
рука годится к бою, или твоя нога позволит тебе ходить, не говоря уж о марше?
— Нет, — опустил голову Рoг, похожий на маленького мальчика, который должен вот-
вот признаться в отчаянной рези в желудке после поглощения огромного количества медовых
пирогов. — Но я быстро восстанавливаюсь, и, кроме того, не вижу тебя также полностью
здоровым. Та глубокая рана на твоем боку…
— Я могу идти, — прервал друга Конан. — Я могу владеть мечом. Я могу…
— … оставаться жителем севера. Более упрямым, чем любой аквилонец, когда-либо
рождавшийся на свет, — вздохнув, закончил за него Kлaрнидес. — Послушай, Taрмис. В бою
была доля твоего участия. Следовательно, тебе причитается доля того, что мы добудем в
55
походе… Конечно, если мы вернемся домой, — добавил после паузы про себя капитан.
Трое раненных людей Лисинки из тех, кто оставался, были женщинами. Однако
немногие обладали такими обширными познаниями. Среди них была даже настоящая
знахарка, умеющая снимать жар и делать из общих лекарственных запасов множество
