прежде. Но, по всей видимости, в недрах Горы Черепа скопилось достаточно таинственных
сил для создания ходячих скелетов. Размышляя над этим, Гролин почти не сомневался в
слабости своего союзника.
* * *
Пламя на складе удалось погасить. Но утром отблески уже другого огня окрашивали
небо над замком. Лисинкa организовала то, что все назвали «военной церемонией».
Это был похоронный костер Панона, собранный наскоро из-за недостатка времени и
рабочей силы, тем не менее, никто не выражал протестов. Возможно, смерть немедийца не
имела решающего значения, хотя ошеломила воинов своей жертвенностью, и, в конечном
итоге, сделала многое, чтобы отвести безумие из их умов.
После церемонии Лисинка отобрала для похода сорок бойцов. Оставшиеся перешли под
командование Фeргиса. После исчезновения Конана оставлять в тылу цитадель без
надлежащей защиты казалось неблагоразумным ходом.
Фeргис покраснел, словно угли костра, когда атаманша попросила, чтобы он уважал ее
пожелания. Разбойник стал еще более красным после того, как он согласился, и она скрепила
соглашение долгим поцелуем, вызвавшим скабрезные замечания, отозвавшиеся эхом от скал.
— По истине лучше слышать такие звуки, чем предсмертные крики, — проворчал
Фeргис, вытирая лицо, как будто его испачкали пеплом.
— Они исходят от сердца воинов, которые победят или умрут, — сказала Лисинкa, и
скомандовала трубачу играть сбор.
Женщина не могла говорить за всех тех, кто пойдет с нею. Но для себя она решила, что
обязательно возвратится с живым Конаном и головой барона Гролина. Или на худой конец со
знанием о постигшей их судьбе.
Если бы у нее ничего получилось, то Лисинка была готова оставить мир людей и
выпытывать у богов об участи Конана и Гролина до тех пор, пока те или дадут ответ, или
отошлют назад, чтобы она справлялась сама!
Глава 13.
Случалось, Конан оказывался перед более странными и опасными противниками, чем
компания костяных воинов. Из подобных передряг он выходил с достоинством и без
смертельного ущерба для себя, хотя не без новых шрамов. Однако скелеты были врагами, с
которыми он не только никогда не сталкивался, но даже и не предполагал, что такое
окажется возможным.
Теперь эти странные противники тщательно его рассматривали (если пустые глазницы
действительно могли «смотреть»), что вызывало озабоченность. Холодок, пробегающий по
хребту, не имел никакого отношения к стылому камню за спиной Конана. Он прикидывал,
как долго продлится его заключительный бой с врагами, скорее всего, неуязвимыми для меча.
Варвар знал клинки, способные разрубить камень, и кузнецов, способных их создать.
Наверное, его отцу было по силам закалить такое лезвие на древесном угле из болотного
железа, служившего кузнечным сырьем в Киммерии. Тем не менее, Конан сомневался, что
имеющийся у него в наличии меч сокрушит подобные камню кости, ведь лезвие получило
некоторые повреждения даже после боя с речным драконом. Поэтому сейчас оно оставалось
в ножнах.
89
Киммериец не заметил со стороны противников угрожающих действий или оружия,
направленного на него. Кроме того, Конан мог выхватить меч в любую секунду, еще до того,
как скелеты приблизятся к нему на короткое расстояние. Если же он первым обнажит сталь,
то это вряд ли примут за мирные намерения.
Он боролся бок о бок с одним из каменных воинов. И благодаря его собственной крови,
