- Это не моя тайна, а его, ваше превосходительство.
- Должно быть, это нечто великое! Я хорошо его знал, у него доброе сердце... Теперь расскажите, как и почему он вам передал это письмо. Чем могу вам служить? Располагайте мною.
- Ваше превосходительство предлагает мне свою помощь, даже не узнав, с кем имеет дело, даже не спросив, кто я такой!
- Вы - человек! Значит, вы мой брат. Вы - священник, стало быть, посланы Богом. Больше мне не нужно ничего знать.
- Зато я должен сказать вам все. Возможно, поддерживать со мной отношения небезопасно.
- Отец мой, вспомните Сида... Святой Мартин, переодевшись в лохмотья прокаженного, взывал к нему со дна рва: 'Сеньор рыцарь! Сжальтесь над бедным прокаженным, свалившимся в эту яму, откуда он теперь не в силах выбраться. Подайте ему руку. Вы ничем не рискуете, ведь у вас железная перчатка!' Сид спешился, подошел ко рву, снял перчатку и ответил: 'С Божьей помощью я протяну тебе обнаженную руку!' И он действительно подал прокаженному руку, а прокаженный обратился в святого и отвел своего спасителя к вечной жизни. Вот вам моя рука, отец мой. Если не хотите, чтобы я рисковал, не говорите мне: 'Опасность рядом!'
Монах спрятал свою руку в длинном рукаве.
- Ваше превосходительство! - предупредил он. - Я сын человека, имя которого, несомненно, дошло и до вас.
- Представьтесь.
- Я сын... Сарранти, приговоренного к смерти два месяца назад судом присяжных департамента Сены.
Посол невольно отшатнулся.
- Можно быть осужденным и оставаться невиновным, - продолжал монах.
- Кража и убийство! - пробормотал посол.
- Вспомните Каласа, Лезюрка. Не будьте более строги или, скорее, глухи, чем король Карл Десятый!
- Карл Десятый?
- Да. Когда я к нему пришел, бросился ему в ноги и сказал:
'Сир! Мне нужно три месяца, и я докажу, что мой отец невиновен', он мне ответил: 'У вас есть три месяца! Ни один волос не упадет за это время с головы вашего отца'. Я отправился в путь, и вот я перед вашим превосходительством; я говорю: 'Клянусь всем, что есть святого, кровью Спасителя нашего Иисуса Христа, пролитой за нас, что мой отец невиновен и доказательство этого - здесь!'
Монах хлопнул себя по груди.
- У вас есть при себе доказательство невиновности вашего отца, а вы не хотите его обнародовать? - вскричал поэт.
Монах покачал головой.
- Не могу, - возразил он.
- Что вам мешает это сделать?
- Мой долг, сутана. Железная печать - тайна исповеди - наложена на мои уста десницей рока.
- В таком случае вам необходимо увидеться со святым отцом, папой римским, его святейшеством Леоном Двенадцатым. Святой Петр, чьим преемником он является, получил от самого Христа право освобождать от данного слова.
- За этим я и пришел в Рим! - внезапно просветлев лицом, воскликнул монах. - Вот почему я здесь, перед вами, в вашем дворце. Я пришел вам сказать: вот уже целую неделю мне всячески мешают попасть в Ватикан. А время идет. Над головой моего отца занесен меч, и с каждым мгновением смерть все ближе. Сильные враги хотят его смерти! Я дал себе слово прибегнуть к помощи вашего превосходительства лишь в случае крайней нужды, но вот такая минута настала. На коленях прошу вас, как и короля, которого вы представляете: я должен увидеться с его святейшеством как можно скорее или, как бы я ни торопился, я прибуду слишком поздно!
- Через полчаса, брат, вы будете у ног его святейшества.
Посол позвонил.
Снова вошел лакей.
- Передайте, чтобы закладывали мою карету и подавали мне одеваться!
Он обернулся к монаху и сказал:
- Я должен облачиться в посольский мундир; подождите меня, отец мой.
Через десять минут монах и посол выехали на виа Пасседжо, миновали мост Св. Ангела и покатили на площадь Св. Петра.
X
Преемник святого Петра
Леон XII - Аннибал делла Дженга, родившийся недалеко от Сполете 17 августа 1760 года, избранный папой 28 сентября 1823 года - вот уже около пяти лет занимал папский трон.
В описываемое нами время это уже был шестидесятивосьмилетний старик, высокий, худой, грустный и в то же время просветленный. Обычно он находился в скромном, почти голом кабинете в обществе любимого кота, питаясь кукурузной кашей.
Он знал, что неизлечимо болен, но не терял присутствия духа и со смирением встречал свою судьбу. Уже двадцать два раза он принял предсмертное причащение, то есть двадцать два раза находился на грани жизни и смерти и был готов, подобно Бенуа XIII, поставить под кровать гроб.
Аннибал делла Дженга получил назначение по указанию его собрата кардинала Североли, который был отстранен от понтификата из-за исключения Австрии и указал на него как на своего преемника.
Когда тридцатью четырьмя голосами он был избран папой и только что назначившие его папой кардиналы стали его поздравлять, он поднял пурпурную мантию и указал членам конклава на свои распухшие ноги.
- Неужели вы думаете, что я соглашусь взвалить на себя груз, который вы хотите мне доверить? Он слишком тяжел для меня. Что станет с Церковью среди всей этой неразберихи, когда управление будет передано заботам умирающего калеки?
Именно этому своему качеству - калеки и умирающего - Леон XII и был обязан своим назначением.
Нового папу избирают лишь на том условии, что он умрет как можно раньше, а ни один из двухсот пятидесяти четырех последователей святого Петра еще не достиг к тому времени апостольского возраста, то есть не состоял двадцать пять лет в понтификате.
Non videbis annos Petri! [Ты не узнаешь возраста Петра! (Латин )] - так гласит пословица или, скорее, предсказание, которым предваряют выборы каждого нового папы.
Принимая имя Леона XII, Аннибал делла Дженга будто взял на себя обязанность поскорее умереть.
Флорентиец Леон XI, избранный в 1605 году, правил всего двадцать семь дней.
Тем не менее этот немощный человек с больными ногами будто получил на время меч Святой Церкви от самого святого Павла.
Он объявил беспощадную войну грабежу, приказав похватать всех крестьян одной деревни и перевезти их в свое родное Сполете. Эти крестьяне обвинялись в связях с бандитами, да и сами пробавлялись грабежом. С этой минуты о них больше ничего не слышали, словно их перевезли в какой-нибудь Ботани- Бей.
Кроме того, он показал себя ревностным исполнителем церковных правил и запретил театр и другие увеселительные зрелища в год своего пятидесятилетия.
Рим превратился в безлюдную пустыню.
Ведь римляне-горожане имели один доход: сдача жилья внаем, а римляне-горцы жили одним занятием: поддерживали связи с бандитами.
В результате папа Леон XI разорил тех и других, и все проклинали его как могли.
После его смерти двух жителей Остиги едва не задушили за одно-единственное прегрешение: они вздумали уважительно высказаться об усопшем.
