меня это всегда большая радость, тем более что это случается крайне редко.
Г-н де Маранд поклонился, на этот раз в знак благодарности. Потом он подвинул глубокое кресло вплотную к кровати г-жи де Маранд и сел так, чтобы хорошо ее видеть.
Молодая женщина снова опустила подбородок на руку и приготовилась слушать.
- Прежде чем я заговорю или, вернее, продолжу разговор о деле, - начал г-н де Маранд, - позвольте мне, мадам, еще раз выразить искреннее восхищение вашей редкой красотой, расцветающей с каждым днем, а нынче ночью она, кажется, достигла апогея человеческой красоты.
- Откровенно говоря, сударь, я не знаю, что и ответить на вашу любезность: она радует меня тем больше, что обыкновенно вы не слишком щедры на комплименты... Прошу меня правильно понять: я сожалею об этом, но отнюдь вас не упрекаю.
- Отнесите мою скупость в похвалах на счет моей ревностной любви к работе, мадам... Все мое время посвящено цели, которую я перед собой поставил. Но если однажды мне будет позволено провести хоть часть отпущенного мне времени в удовольствии, которым вы дарите меня сейчас, поверьте: это будет счастливейший день моей жизни.
Г-жа де Маранд подняла на мужа глаза и бросила изумленный взгляд, словно в его словах прозвучало нечто до крайности необычное.
- Однако мне представляется, сударь, - отвечала она, постаравшись вложить в свои слова все свое очарование, - что всякий раз, как вы хотели бы посвятить себя этому удовольствию, вам достаточно сделать то же, что и нынче: предупредить, что вы желаете меня видеть, или даже, - прибавила она с улыбкой, - прийти ко мне без предупреждения.
- Вы же знаете, - улыбнувшись в ответ, возразил г-н де Маранд, - что это противоречит нашим условиям.
- Условия эти продиктовали вы, сударь, а не я; я их приняла, и только! Не мне, бесприданнице, обязанной вам своим состоянием, положением... и даже честным именем отца, выдвигать вам условия, как мне кажется.
- Неужели вы полагаете, дорогая Лидия, что наступило время что-либо изменить в этих условиях? Не показался бы я слишком докучливым, если бы, например, явился сейчас без предупреждения и вторгся со своим супружеским реализмом в мечты, занимавшие вас весь нынешний вечер да и теперь, возможно, смущающие ваш покой?
Г-жа де Маранд начала понимать, куда клонит муж, и почувствовала, что краснеет. Г-н де Маранд переждал, пока она придет в себя и румянец сойдет с ее щек, и продолжал прерванный разговор.
- Вы помните наши условия? - спросил он с неизменной улыбкой и беспощадной вежливостью.
- Отлично помню, сударь, - отозвалась молодая женщина, изо всех сил стараясь не показывать своего волнения.
- Вот уже скоро три года, как я имею честь быть вашим супругом, а за три года можно многое забыть.
- Я никогда не забуду, чем вам обязана, сударь.
- В этом вопросе наши мнения расходятся, мадам. Я не считаю вас своей должницей; однако, если вы думаете иначе и знаете за собой какой-нибудь долг в отношении меня, то как раз о нем-то я просил бы вас забыть.
- Чтобы не вспоминать, одного желания недостаточно.
Есть люди, для которых неблагодарность - не только преступление, но и невозможность! Мой отец, старый солдат и отнюдь не деловой человек, вложил все свое состояние - в надежде его удвоить - в сомнительное производство и разорился. У него были обязательства в банке, который вскоре возглавили вы; и эти обязательства не могли быть соблюдены в срок. Один молодой человек...
- Мадам... - попытался остановить ее г-н де Маранд.
- Я ничего не хочу опускать, сударь, - твердо проговорила Лидия. - Вы думали, что я забыла... Один молодой человек решил, что мой отец богат, и стал просить моей руки. Инстинктивное отвращение к этому человеку поначалу заставило отца отвергнуть его предложение. Однако мои уговоры сделали свое дело: молодой человек сказал, что любит меня, и я было подумала, что тоже его люблю...
- Вы только так думали? - уточнил г-н де Маранд.
- Да, сударь, я так думала... Разве в шестнадцать лет можно быть уверенной в своих чувствах? А если еще учесть, что я тогда только что вышла из пансиона и совершенно не знала света...
Итак, повторяю: мои уговоры победили сомнения отца, и он в конце концов принял господина де Бедмара. Все было обговорено, даже мое приданое: триста тысяч франков. Но вдруг распространился слух о том, что мой отец банкрот: жених внезапно прекратил визиты и исчез! А некоторое время спустя отец получил от него письмо из Милана; господин де Бедмар писал, что узнал о неприязненном отношении моего отца к будущему зятю, а, как известно, насильно мил не будешь. Мое приданое было положено в банк и объявлено неприкосновенным. Оно составляло почти половину того, что отец задолжал вашему банку. За три дня до того, как истек срок платежей, он пришел к вам, предложил триста тысяч франков, а выплату остальной суммы попросил отсрочить. Вы ему предложили прежде всего успокоиться и прибавили, что у вас к нему есть дело, ради которого и пригласили его на следующий день встретиться у нас. Все верно?
- Да, мадам... Однако я против слова 'дело'.
- Кажется, вы тогда употребили именно его.
- Мне был нужен предлог, чтобы прийти к вам, мадам:
слово 'дело' послужило не определением, а лишь предлогом.
- Да Бог с ним, с этим словом: в подобных обстоятельствах слово ничто, вещь - все... Вы пришли и сделали отцу неожиданное предложение: жениться на мне, отказаться от приданого и простить отцу шестьсот тысяч, которые тот задолжал вашему дому, а также вернуть отцу сто тысяч экю, которые он принес вам накануне.
- Я не предложил вашему отцу больше из опасения, что он мне откажет.
- Я знаю, как вы деликатны, сударь... Мой отец был оглушен вашим предложением, но все-таки согласился. Правда, никто не спросил, хочу ли этого я; впрочем, вы знали, что мое согласие тоже не заставит ждать себя.
- О, вы благочестивая и послушная дочь!
- Вы помните нашу встречу, сударь? Я с первых же слов хотела вам рассказать о своем прошлом, признаться вам в том...
- ...о чем человек деликатный знать не должен и потому никогда не даст своей невесте времени договорить. Я, кстати, тогда сказал: 'Думайте обо мне что хотите, мадемуазель; можете считать это либо деловым предложением...'
- Вот видите! Именно так вы и сказали: 'дело'...
- Я - банкир, - заметил г-н де Маранд, - и надобно отнести на счет привычки... 'Можете считать это либо деловым предложением, либо отнеситесь к этому как к долгу памяти о моем отце'.
- Отлично, сударь! Я прекрасно все помню. Речь шла об услуге, оказанной моим отцом вашему в период Империи или в самом начале Реставрации.
- Да, мадам... Я еще прибавил, что не считаю вас ничем обязанной и вы свободны от какого-либо чувства ко мне, да и я сам, имея кое-какие обязательства, также остаюсь независимым; какой бы соблазнительной ни создал вас Господь, я никогда не буду предъявлять на вас супружеские права. Я сказал, что вы красивы, молоды, вы созданы для любви и я не считаю себя вправе ограничивать вашу свободу, полагаясь в этом вопросе на ваше знание светских приличий... Я сказал еще тогда, что буду вам снисходительным отцом, но как отец должен всегда быть на страже вашего честного имени - а оно в го же время является И моим, - так и я буду подавлять всяческие неподобающие попытки со стороны некоторых мужчин, неизбежные при вашей красоте.
- Сударь...
- Увы! Очень скоро я в самом деле имел право назвать себя вашим отцом, потому что полковник внезапно скончался во время путешествия в Италию; мой римский корреспондент сообщил эту печальную весть. Когда вы об этом узнали, вы очень страдали; в первые месяцы нашей семейной жизни вы не снимали траура.
- Я носила траур и в сердце, клянусь вам, сударь!
