любить никого, кроме себя. Но затем Генри влюбился по уши, и в обществе только и говорили, что о трогательной истории его романтического ухаживания, о бесконечной нежности, которой он окружил молодую женщину, пленившую его сердце, Генри стал другим человеком!
Это обстоятельство сокрушило остатки гордости мисс Бесслер.
– Неужели выдумаете, мистер Марсден, будь я поклонницей мистера Франклина, я бы призналась вам, именно вам?
Марсден усмехнулся:
– Вы же понимаете – я бы ни словом не обмолвился мистеру Сомерсету.
Лиззи обернулась, чтобы наконец удостоить его вниманием. Марсден был в черном вечернем костюме, фрак с длинными полами сзади, совершенные черты лица – купидон вырос и отправился в свет, чтобы сеять разорение в сердцах.
– И откуда же, по-вашему, мне черпать уверенность в вашей деликатности и добрых намерениях? – сердито сказала она.
Их глаза встретились. Печально улыбнувшись, Марсден поднес к губам стакан с пуншем.
– Прошу прощения. Действительно, откуда? Музыканты заиграли вальс. Марсден огляделся по сторонам:
– Не вижу, чтобы кто-нибудь спешил вас пригласить. Не отдадите ли этот танец мне?
Отказ уже дрожал на кончике ее языка. Но потом Генри бросил взгляд в ее направлении, и она изменила решение:
– Конечно, сэр.
Отставив стакан, без дальнейших разговоров Марсден увлек ее в танце. Лиззи предполагала, что он хороший танцор, быстрый, грациозный. Марсден оказался не просто хорошим танцором. Он танцевал божественно. Его стройное тело казалось тонким и гибким, но сейчас, когда в танце их тела почти соприкасались, Лиззи поняла, что он гораздо сильнее и массивнее, чем она предполагала.
– Интересно, что вы делаете на балу, устроенном для впечатлительных молодых особ, сэр? – решительно спросила она.
– Меня пригласили. Джентльмен, который охотно танцует, всегда желанный гость. Кроме того, из меня, несомненно, выйдет подходящий супруг для одной из впечатлительных молодых особ.
– Из вас?
– Почему бы и нет? Все считают меня разумным и надежным человеком. И даже вы не сможете отрицать: куда бы я ни пошел, многие сворачивают шею, глядя мне вслед.
Ей не хотелось признавать, что тут он прав. Хотя, вращаясь в танце, она прекрасно видела боковым зрением, как молодые леди пожирают их – точнее, его – глазами.
– Но разве вы не живете в ужасной бедности?
– Разве по мне заметно?
Ей пришлось признать, что нет. Одет он был сногсшибательно.
– У впечатлительных молодых особ бывают куда менее впечатлительные мамаши, которым прекрасно известно, что денег у вас нет. Но взбреди в голову какой-нибудь глупой матроне взять вас в зятья, то к чему это вам? Все равно что глухому ходить на симфонический концерт.
– Скорее, любителю мюзик-холла слушать симфонический концерт. Это не мой конек. Но случись так, что все мюзик-холлы Англии сгорят, а мне захочется музыки, тогда я с удовольствие послушаю симфонию.
То есть вполне способен отправиться в постель с женщиной. Когда до Лиззи дошел смысл сказанного, она едва не наступила ему на ноги.
– И поскольку вы требуете от меня соблюдения тайны, женатый мужчина вызовет меньше подозрений, не так ли?
– Мне очень жаль молодую женщину, которая станет жертвой вашего обмана, – резко ответила Лиззи.
– Как сурово, мисс Бесслер.
– Вы другого не заслуживаете.
– Полагаю, вы могли бы отнестись ко мне подобрее. – Марсден ловко увлек ее в сторону, не то на них налетела бы пара неумелых танцоров, галопирующих по залу. – Неужели вы думаете, что в Лондоне не найдется ни одной серьезной, умной молодой леди, которая сочтет брак со мной выгодной сделкой?
– И в чем же будет ее выгода? Бедность и распутство мужа?
– Я прослушал немало симфонических концертов по обе стороны Ла-Манша, поэтому вполне способен воспринимать… симфоническую музыку. Я буду очень внимательным мужем, поскольку у меня нет амбиций, и я не буду проводить в Вестминстерском дворце по шесть месяцев в году. Моя жена будет для меня единственной женщиной – моим сердцем, якорем, моим днем и моей ночью.
Марсден говорил, не сводя с Лиззи взгляда, сардонически улыбаясь, не нарушая безупречно эллиптическую траекторию вдоль бального зала.
Сердце девушки учащенно забилось и вовсе не от вальса.
– Как насчет мюзик-холла?
– Какое значение имеет мюзик-холл в браке, где супруги горячо привязаны друг к другу и несть числа симфоническим концертам?
Лиззи почувствовала, как разгорается жар в таких частях ее тела, которые уж точно не предназначены для Марсдена. Геройским усилием воли она проигнорировала нежелательные ощущения.
– Зачем ходить на симфонические концерты, если вам больше по вкусу мюзик-холл?
– Это удобно. Доступно. Развивает вкус. Кто знает? – Он передернул плечом. – И кому какое дело?
– Мне есть дело, – твердо заявила Лиззи. – Меньше всего я бы хотела выйти замуж за неразборчивого в связях человека, скачущего из будуара в будуар, мечтая при этом об удовольствиях, которых не получить от женщины.
– Но нам с вами не грозит в ближайшем будущем посещать вместе симфонические концерты, не так ли, мисс Бесслер? – Марсден одарил ее взглядом, не менее лукавым, чем тот, что она сама приберегала для глупых поклонников. – Не представляю, с чего бы вам жаловаться, если моя жена будет довольна и счастлива?
С тяжелым вздохом она призналась:
– Трудный вы человек, мистер Марсден.
– А вы очень предубежденная женщина, мисс Бесслер.
– Вы заслужили, чтобы я относилась к вам предубежденно, мистер Марсден.
– Действительно. Но позвольте мне принести извинения. У меня никогда ни в чем не было намерений вас обидеть, и мне жаль, что вы все-таки обиделись. Простите же меня.
На этот раз она таки наступила ему на ногу. Лиззи никак не ожидала, что он станет просить прощения. Музыка смолкла. Марсден предложил ей руку, и они направились к выходу из зала.
Лиззи не сводила с него взгляда – интересно, можно ли верить в его искренность?
– Марсден, не видел вас целую вечность. Надеюсь, поживаете неплохо?
Лиззи окаменела. Генри! Она совсем забыла о нем, пока танцевала с мистером Марсденом.
– Здравствуй, Генри! – Мистер Марсден улыбался самым любезным образом. – Здравствуйте, миссис Франклин! Я вижу, вы хорошеете день ото дня.
– Мистер Марсден, вы льстец, – возразила польщенная прекрасная юная особа.
– Нисколько. Напротив, я весьма банален. Уверен, Генри ежедневно находит разнообразные и оригинальные способы увековечить вашу красоту.
Прекрасная юная особа восторженно захихикала, повиснув на руке мужа.
– Мистер Марсден, вы смущаете Генри.
Но мистер Марсден не собирался раскаиваться:
– Если скажу, что он проявил мудрость и дальновидность, выбрав вас в жены, миссис Франклин? Но ведь это правда.
Лиззи боялась, что она умрет на месте, встретившись лицом к лицу с Генри и его прекрасной юной особой. Но вместо того она, затаив дыхание, наблюдала за флиртом мистера Марсдена. Должно быть, ему и в самом деле довелось прослушать немало симфонических концертов, чтобы обрести подобную ловкость в беседе с дамами. Прекрасная юная особа просто сияла от удовольствия. С другой стороны, у Генри был такой вид, словно ему подсунули рыбу с душком (которая, как известно, гниет с головы).
– Вы знакомы с мисс Бесслер? – осведомился мистер Марсден у прекрасной юной особы. – Позвольте представить вам милую мисс Бесслер. Мисс Бесслер, миссис Франклин. Полагаю, мисс Бесслер, с Генри вы уже знакомы.
Лиззи промямлила:
– Мы с мистером Франклином встречались несколько раз.
– О, Генри, ты мне не рассказывал, – воскликнула наивная миссис Франклин. – Я только что восхищалась великолепным танцем мисс Бесслер!
– Виноват, дорогая, – пробормотал Генри.
– Осмелюсь предположить, миссис Франклин, что вы и сами прекрасно танцуете, – весело продолжал мистер Марсден. – Я слышу, начинается полонез. Не потопать ли нам от души?
Вот он действительно был великолепным танцором. Танцующий полонез мужчина всегда являет собой впечатляющее зрелище: мелькают руки, проворные ноги спешат угнаться за неумолимо-быстрым ритмом танца. Но Марсден умудрялся сохранять спокойный и невозмутимый вид, как во время кадрили, пролетая бальный зал наискосок и каждые две секунды разворачивая партнершу на триста шестьдесят градусов.
– Мои поздравления по поводу грядущей свадьбы, – сказал Генри.
Лиззи вздрогнула. Она снова совершенно позабыла о Генри, хоть он и стоял возле нее.
– Благодарю, мистер Франклин, – ответила она.
– На правах старого друга хотел бы вас предостеречь, – заявил он, взглянув на танцующих. Почти вся молодежь отплясывала полонез, лишь несколько пожилых компаньонок оживленно болтали в углах. – Знаю, потребности плоти могут диктовать свои условия, но вы должны опасаться мужчин типа Марсдена.
Лиззи надменно приподняла бровь:
– Мистер Марсден – секретарь моего жениха.
– Как удобно, – сказал Генри. – Однако Марсдену доверять нельзя. Он вами попользуется, а потом бросит.
Вот уж действительно – в своем глазу бревна не видеть!
– Благодарю, мистер Франклин. Я буду очень осторожна.
– Теперь, когда я узнал, что такое любовь, мне совсем не хочется, чтобы ваше сердечко снова разбилось, – заявил Генри исключительно серьезно, невольно скатываясь в напыщенность в ущерб искренности.
УЛиззи
