после замужества этой дамы – хотя это слово вряд ли ей подходит, – только обостряло ее обиду и усиливало ощущение несправедливости. Морейн не могла понять, как же ей удавалось по ночам покидать свой дом, потом пробираться тайком в чужие дома и убивать людей, а ее муж даже не замечал отсутствия супруги. Если только он сам не стал одной из ее первых жертв.
С некоторым усилием Морейн отвлеклась от собственных мыслей, сейчас ей нужно было как можно внимательнее слушать то, что говорили убийцы, нельзя было пропускать ни одного слова. И вообще, ради Уолина, да и собственной жизни, ей просто необходимо постоянно быть настороже.
– Миледи, прошу вас, у вас все еще течет кровь, – сказал мужчина. – И у меня тоже. Мы оставляем за собой след, по которому даже ребенок может нас отыскать.
– Мы должны схватить эту ведьму.
– И мы найдем ее. Это я вам обещаю. Но вряд ли нам поможет, если нас, явно выслеживающих кого-то и к тому же раненых, кто-нибудь увидит в лесу. Давайте приведем себя в порядок, немного отдохнем, а когда наши раны заживут достаточно, чтобы не привлекать внимания, продолжим поиски.
– Я хочу, чтобы она сдохла, – повторила женщина, словно ребенок, которого лишили лакомства, и этот страшный в своей детской капризности тон, заставил Морейн задрожать. – Ведьма все расскажет Иннесу, и с ее помощью они схватят нас. Мы не должны допустить, чтобы она нас увидела, Смолл.
Мужчина продолжал успокаивать женщину, но голоса звучали все тише и наконец затихли. Морейн еще некоторое время лежала неподвижно, по-прежнему крепко прижимая к себе Уолина. В течение нескольких минут она не могла прийти в себя. Голову сверлила одна неотвязная мысль: эта женщина собирается убить ее, а ведь они с ней даже не встречались. Безумная особа приговорила Морейн к смерти за то, чего она не совершала. Сэр Торманд даже не целовал ее. Неужели Торманд Мюррей настолько распутен, что может соблазнить женщину одним взглядом, одним мимоходом сказанным словом? В глубине души Морейн понимала, что больше всего ее беспокоит то, что незнакомка жаждет ее смерти вовсе не из-за обрывков информации, которые она может уловить в своих видениях. Миледи хочет смерти Морейн только потому, что мужчина, которого хотела заполучить эта страшная женщина, смотрел на Морейн, не скрывая своего желания. Кошмар! Только безумец мог счесть это достаточным поводом для убийства.
– Они уехали, Морейн, – прошептал Уолин.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Морейн заговорила мягким голосом:
– Мы еще немного побудем здесь, дорогой. Я недостаточно сильна и недостаточно искусно владею ножом, чтобы победить этих двоих в бою. Нанести слабый удар ножом, чтобы они отступили и дали мне возможность убежать, я еще могу. Сразиться с двумя людьми, один из которых величиной с половину горы, и победить их? Нет.
– Почему они хотят тебя убить? Ты ведь раньше ни разу не встречалась с сэром Тормандом.
– Я увидела его только вчера, и то мимоходом. Но для этих двоих это не имеет значения. Эта женщина безумна, Уолин. Абсолютно безумна! Невозможно понять ход ее мыслей.
– Нам еще долго здесь оставаться?
– Будет безопаснее, если мы останемся в укрытии до восхода солнца. По крайней мере нам будет легче найти дорогу домой. Если они затаились в темноте, как и мы, я не смогу их заметить вовремя, чтобы мы смогли убежать и снова спрятаться.
– А если какой-нибудь зверь сюда придет и захочет нас съесть?
– Во-первых, этому зверю не так-то легко будет до нас добраться, а во-вторых, у меня есть очень большой нож.
Морейн улыбнулась, когда почувствовала, что мальчик расслабился. Она прижала его к себе.
– Отдохни, мой славный малыш, я позабочусь о твоей безопасности.
Морейн молила Бога, чтобы он дал ей возможность сдержать обещание. Девушка понимала, что если сказать мальчику правду – что люди не всегда властны над своей судьбой, – это только напугает его.
– Думаешь, этот большой дядька действительно убил Уильяма?
Несмотря на то что в голосе Уолина слышались слезы, да и сама она готова была заплакать, вспомнив о любимом коте, Морейн нежно погладила мальчика и ответила спокойным голосом:
– Не знаю, милый. Увидим, когда доберемся домой. Если наш Уильям погиб, то как герой. Напав на эту женщину, он отвлек громилу, и у меня появилась возможность убежать. Даже думать не хочу, что могло бы с нами случиться, не дай нам Уильям этого шанса.
– Если Уильям мертв, мы похороним его в саду. Кот обожал сад.
– Да, и мы устроим нашему смелому любимцу торжественные похороны.
– И установим что-нибудь на его могиле.
– Хорошо, а сейчас, пожалуйста, отдохни, малыш. А я буду наблюдать.
– Сначала я должен помолиться.
Она крепко прижала к себе Уолина, который шептал молитвы, не став напоминать мальчику, что он уже молился накануне вечером. Морейн было забавно и одновременно грустно слушать, как он просил Господа оставить Уильяма в живых или хотя бы предоставить коту в раю хорошенький садик, в котором он мог бы играть. Конечно, очень хорошо, что Уолин считал всех кошек и котов своими друзьями и почти очеловечивал их, но все же как печально, что у него не было возможности играть с другими детьми. Горожане не хотели, чтобы их дети играли с незаконнорожденным сыном ведьмы. После того как Уолин впервые расплакался, потому что одна мамаша утащила своих детей от него словно от зачумленного, Морейн, когда ей приходилось отправляться в город, начала оставлять мальчика с Норой, но в доме, где она жила, не было детей. Для ребенка это была грустная жизнь, но Морейн не знала, как изменить ее.
Морейн не удивилась, что Уолин заснул, едва закончив свою сбивчивую, молитву. Сейчас она от всей души желала бы присоединиться к нему в этом путешествии в блаженное царство сновидений, даже несмотря на то что иной раз сны приводили ее в ужас. Страх за жизнь мальчика и за свою собственную, бегство от убийц по ночному лесу, томительное ожидание в не очень надежном убежище – все это вконец измотало Морейн. Но она не могла себе позволить немного поспать или хотя бы просто расслабиться. И не только потому, что в их пещеру мог забрести какой-нибудь хищник. Гораздо опаснее было то, что женщина с ледяным голосом и ее великан спутник могли вернуться, приведя с собой страшного пса.
Однако больше всего ее мучило то, что даже в своем доме она теперь не чувствовала себя защищенной. Отныне убийцы точно знали, где она живет, им известно даже расположение комнат, и уж наверняка в следующий раз они позаботятся о том, чтобы кошки не застали их врасплох. Ради собственной безопасности им с Уолином нужно уйти отсюда подальше, в какое-нибудь дальнее селение, и оставаться там, пока убийц не повесят. Она не хотела подчиняться чьей-то злой воле, но сейчас нужно было думать не о своей уязвленной гордости, а о безопасности Уолина.
Проблема заключалась в том, что ей некуда было идти. Зная, что за ней охотится убийца, она не могла отправиться к Норе или просить помощи у тех немногих друзей, которые у нее оставались. Ведь ее появление подвергнет опасности добрых, хороших людей. Неужели подобным образом она отблагодарит их за дружбу? Морейн подумала было о том, чтобы попросить защиты и помощи у сэра Керра – джентльмена, у которого она арендовала дом и землю, но быстро отбросила эту мысль. Землевладелец проявил милосердие, когда ее ребенком выбросили в холод, но вряд ли он захочет, чтобы Морейн явилась в его дом с маленьким мальчиком и внесла сумятицу в его и без того неспокойную жизнь. Ведь по слухам, своей любвеобильностью он мог превзойти даже Торманда.
Возможно, ей стоит обратиться за помощью к сэру Торманду и сэру Саймону, подумала Морейн. Ведь и они нуждались в ее содействии. Это будет достаточно справедливый обмен, в нем не будет и намека на барскую милость, против которой так возражала ее гордость. К сожалению, в этом случае она опасно приблизится к человеку, заинтересовавшему ее так, как ни одному из мужчин не удавалось раньше. Он искушал ее, а любому искушению легче противостоять на расстоянии. Сэр Торманд, по всей видимости, никогда не пытался бороться со своими влечениями, а значит, находиться рядом с этим человеком будет чрезвычайно трудно. С некоей обреченной восторженностью Морейн поняла, что если Торманд попытается соблазнить ее, то очень скоро она окажется в его постели. Конечно, такой благородный человек, как сэр Мюррей, всегда защитит бедную девушку, но вот ее целомудрие, которым так дорожила Морейн, скорее всего не смогут уберечь ни он, ни она. Но не просить его о помощи – значит подвергать постоянной опасности не только свою жизнь, но и жизнь Уолина.
Она оказалась перед трудным выбором. Сознавая, что слишком измучена пережитыми страхами, чтобы принять решение сейчас, Морейн решила отложить его до утра. Однако она понимала, что не может тянуть слишком долго. До наступления ночи они с Уолином должны оказаться в безопасности. Иначе им, вполне возможно, не удастся увидеть следующий восход солнца.
Торманд, ехавший рядом с Саймоном, подавил желание продолжить спор, который они вели за утренней трапезой. Хотя он считая, что довольно жестоко всего лишь сутки спустя после первого опыта требовать от Морейн вновь погрузиться в ужас своих видений, он понимал, что Саймон, настаивавший на новой попытке, в сущности, прав. Но Торманд вынужден был признать, что несколько побаивается этой девушки, точнее, не ее самой, а того чувства, которое она пробуждает в нем, чувства гораздо более сильного, чем вожделение. Находясь вдали, гораздо проще было убедить себя, что это чувство не более чем обычное страстное желание мужчины, у которого давно не было женщины. Но, глядя в
