стараясь найти любой предлог, чтобы еще хоть ненадолго задержать девушку. Когда она все же направилась к двери, он осторожно взял ее за руку. От одного этого прикосновения горячая волна пробежала по всему его телу. Он никогда не скрывал, что падок на женщин и те удовольствия, которые сулили их объятия. Но сегодня он готов был биться об заклад, что даже самый благочестивый из мужчин вряд ли смог бы противиться тому огню и той страсти, которой обещала одарить его Морейн. Слабая дрожь, прошедшая по телу девушки и яркий румянец, проступивший на ее щеках, буквально прокричали Торманду, что и Морейн испытывает такой же прилив желания.
– Вы уверены, что еще раз сможете выдержать подобное испытание? – спросил он, решив, что безопаснее вернуться к прежней теме, чем сказать о том, что у него действительно на уме.
Несмотря на смятение, которое вызывала в нем эта женщина, Торманд прекрасно понимал, что если он откровенно скажет Морейн, что мечтает овладеть ею тотчас же, то она ни на секунду не задержится в его комнате.
– О да, я смогу это вынести, Я уже оправилась после того видения.
– Мне кажется, все-таки не совсем.
– Некоторые жестокие образы еще преследуют меня, но это не должно иметь значения. Эти двое намерены продолжать убивать, а значит, их необходимо остановить. В прошлый раз мне стало нехорошо, потому что я была слишком потрясена увиденным. По правде говоря, я просто не думала, что могу увидеть такой ужас, хотя знала, что заколка была найдена на месте убийства. Теперь я знаю, что меня ждет, и чувствую, что готова вынести этот кошмар. Я сделаю это, потому что могу увидеть что-то очень важное. Саймону не стоит беспокоиться обо мне. Ему нужно лишь выбрать время и сказать мне, когда нужно прикоснуться к этой отвратительной вещи.
– В таком случае я поговорю с ним об этом. – Он медленно обнял ее и привлек к себе, их тела почти соприкасались. – А теперь расскажи мне о своих снах, Морейн.
– Я вам уже сказала. Я не видела ни убийц, ни их планов.
Морейн произнесла эти слова почти шепотом и нисколько не удивилась этому: стоя почти вплотную к Торманду, невозможно было не то что думать, но и говорить внятно. Он коснулся губами ее виска, наслаждаясь ароматом ее нежной кожи.
– Скажите, Морейн, вы видите меня в своих снах? Вы мне снитесь, – прошептал, он, не дожидаясь ее ответа.
– Не знаю, с чего бы это.
«Спасайся, беги», – шептал ей голос из затуманенного желанием разума, но у нее не хватало воли повиноваться этому предупреждению. Она знала, что ей следует немедленно остановить его, чтобы он не покрывал ее лицо легкими как перышко поцелуями, каждый из которых усиливал огонь, разливающийся по ее жилам. Но вместо того чтобы отстраниться, как подсказывало ей чутье, она еще плотнее приникла к нему. Когда Торманд заключил ее в свои объятия, крепко прижав девушку к себе, Морейн, охваченная сладкой истомой, еле удержалась на вдруг ослабевших ногах. Этот человек являл собой огромную угрозу ее добродетели, безусловно, более серьезную, чем те, с которыми ей до сих пор доводилось сталкиваться. Впрочем, сейчас все это ей стало безразлично.
– А вы как думаете? – Он коснулся ее нежным поцелуем, стараясь не торопить девушку, несмотря на то, как его тело вопило о своем желании. – У тебя такие глаза, в которые хочется смотреть часами, пытаясь раскрыть все твои секреты и тайны. Ах, и эти губы! – Он легонько куснул ее за пухлую нижнюю губку. – Теплые, сладкие, медовые, они полны огня и нежны, как тончайший шелк. В моих сновидениях я часто ощущаю прикосновение этих губ к своей коже.
Точно так же, как она чувствовала тепло его губ на своих губах. Это доказывало, что они видят одни и те же сны, и Морейн должна была насторожиться, но тут он нежно куснул ее за мочку уха. Легкое прикосновение его зубов к ее чувствительной коже заставило Морейн еще теснее прильнуть к его сильному телу. Желание, которое она испытывала в своих снах, накрыло ее полностью, и сердце Морейн испуганно затрепетало. Но Торманд прижался губами к ее губам, и все ее страхи улетучились. Она приоткрыла рот, пропуская его язык и смакуя его вкус.
Торманд не удивился, услышав свой собственный стон. Вкус Морейн опьянял его, заставляя дрожать напрягшееся от возбуждения тело. Он готов был уложить ее прямо сейчас и сорвать одежду с ее соблазнительного тела. Ему хотелось испробовать на вкус каждый дюйм ее мягкой золотистой кожи и, утонув в ее девичьем аромате, не суметь выплыть из сладкого омута.
Было необычайно трудно держать в узде все усиливающееся желание. Слишком много было снов, которые наполняли его страстным томлением, возбуждали, но не давали удовлетворения. Однако, чувствуя в поцелуе Морейн привкус невинности, Торманд изо всех сил старался сохранить остатки самоконтроля. Даже то, как она прильнула к нему – немного неуверенно, словно испытывая себя, – говорило о том, что у нее никогда не было возлюбленного. Мысль, что именно он может стать первым, кто ответит на ее страсть, таким пламенем полыхнула по его жилам, что Торманд понял: нужно немного отступить, охладить пыл.
Неохотно прервав поцелуй, Торманд стал ласкать ее длинную изящную шею. Он медленно провел языком по быстро пульсирующей голубой жилке, несказанно радуясь, что видит доказательство того, что девушка желает его так же страстно, как и он ее. Сквозь пелену страсти, окутавшую его разум, проступило осознание того, что он никогда раньше не спал с девственницей.
– Ты ведь видела меня в своих снах, Морейн? – Он молил Бога, чтобы его предположение оказалось верным, иначе он будет чувствовать себя полным идиотом. – В этих снах мы крепко держали друг друга в объятиях и целовались.
– Да, – прошептала она, – это были греховные сны.
– Нет, это были прекрасные сны, сны любви и желания. – Он медленно провел руками по ее бедрам, и Морейн лишь порывисто вздохнула от удовольствия, которое доставило ей это прикосновение. – Сладкие сны страсти, блаженства и наслаждения.
«Его голос – само искушение», – подумала Морейн. Сильное волнение придавало ему хрипотцу, усиливая искушение. Она чувствовала себя словно в огне, в котором ей суждено умереть, если этот мужчина не погасит это сжигающее пламя. Она едва успела подумать, как ей хочется ощутить его руку на своей груди, как ладонь Торманда легла на лиф ее платья. Она ринулась навстречу его ласкам, и первое изумление мгновенно утонуло в страстном желании новых прикосновений.
Торманд едва удерживался на ногах, настолько переполняла его страсть к женщине, которую он держал в своих объятиях. Даже оглядываясь вокруг в поисках подходящего для любовных игр места, он продолжал нежно гладить ее, целовать ее губы, глаза, шею, не давая затихнуть ее прекрасной и такой свободной страсти. Но тут его взгляд остановился на приоткрытой двери, и неистовые требования собственного тела перекрыл негромкий, но твердый голос разума. Одно смущало Торманда: он не представлял себе, как можно закрыть эту чертову дверь, продолжая обнимать и целовать Морейн.
Довольно противно скрипнув, дверь неожиданно подалась от чьего- то мягкого толчка. Услышав скрип, Морейн как ошпаренная отскочила от него, словно он был женат и через секунду в комнату ворвется его разъяренная жена. Торманд заметил, как желание, читавшееся на лице Морейн, быстро скрывается под яркой краской смущения, заливающей щеки девушки.
Поняв, что продолжения не будет и Морейн сейчас восстановит контроль над собой, Торманд мысленно чертыхнулся и нехотя обернулся, чтобы увидеть того, кто посмел прервать их ласки. Он уже рисовал в своем воображении самые ужасные кары, которые готов был обрушить на того, кто положил конец воплощению его снов, но в открывшемся проеме двери никто не появился. Сообразив, кто посмел нарушить их уединение, Торманд опустил взгляд. Вторгшийся в его комнату Уильям ленивой походкой направился к столу, совершенно игнорируя опасность лишиться собственной шкуры.
Посмотрев вслед коту, Торманд скрипнул зубами и, чтобы заглушить рвущее его внутренности желание, сделал несколько глубоких вздохов. Наконец Торманд несколько успокоился и, взглянув на Морейн, едва не рассмеялся. Изящные пальчики девушки трепетали, словно испуганные воробушки, расправляя юбки и приводя в идеальный порядок ее густые волосы. Теперь, когда Торманд почти успокоился, он понимал, что было бы ошибкой пойти на поводу у своего вожделения. С Морейн необходимо заниматься любовью неспешно, нежно и непременно в постели, потому что – он был почти уверен в этом – она впервые окажется с мужчиной в такой ситуации.
Он только собирался взять ее руку в свою, чтобы сказать несколько ласковых слов и успокоить страдающую от смущения девушку, как раздался грохот – что-то упало на пол. Морейн охнула и бросилась к столу. Душа Торманда ушла в пятки, он медленно обернулся на шум. Уильям, вальяжно развалившись, лежал на почти опустошенном столе. Стопка книг, бумага – словом, все, что раньше лежало там, где теперь расположился кот, было разбросано по полу, и Морейн, тихонько бранясь, принялась собирать разбросанные вещи. Торманд ринулся было к Морейн, чтобы остановить ее, снова заключив в объятия, но было уже поздно. Он с ненавистью посмотрел на кота, который определенно был доволен собой. На мгновение у Торманда даже мелькнула мысль, что хвостатый хитрец сделал это намеренно. Но тут он услышал, как Морейн охнула, и, похолодев, обернулся. Она стояла, держа в руке исписанные листы, и по тому, как бледнело ее лицо, было совершенно ясно, что именно она читает. Торманд начал лихорадочно подыскивать слова, которые могли бы хоть как-то объяснить появление злосчастной бумаги, но ничего не приходило ему на ум. Да и что он мог сказать в свое оправдание?
Морейн пристально разглядывала то, что держала в руках. Сначала
