Проблема заключалась в другом: вернется ли этот титул к ним самим?
Лицо Джареда исказилось от горя. Кэтрин было очень стыдно, что она причиняет боль брату, но он должен был узнать, как много сделал для них директор Данн. Этот удивительный, чуткий человек!
Она с трудом сдерживала слезы.
– Он боролся за нас с тобой, Джаред. И… – однако Кэтрин все-таки не смогла открыть ему ужасающую правду и вместо того произнесла: – Он сражался на нашей стороне. Но теперь его нет, и дело за нами. Директор Данн хотел, чтобы мы с тобой, когда придет время, заняли в обществе подобающее место. И ты, и я.
Джаред опустил голову. Длинные светлые волосы мальчика упали ему на лоб, и Кэтрин пожалела, что не видит лица брата. Уставившись на носки своих ботинок, он замер, и она не стала его тревожить. На плечи Джареда разом легло слишком многое, и все это было слишком тяжело, в особенности для парня четырнадцати лет.
Когда Джаред в конце концов посмотрел на нее, в его серых глазах светилось новое решительное выражение.
– Он боролся не напрасно, Кэтрин. Я клянусь всем, что мне дорого: его усилия не останутся бесплодными, я добьюсь своего, – по его щеке скатилась слеза. – Да и твои старания, Кэтрин… – его голос прервался. – Все, что ты для меня сделала… Когда-нибудь ты сможешь мной гордиться.
Взяв брата за плечи, Кэтрин притянула его к себе.
– Я горжусь тобой, Джаред. – Набежавшие слезы затуманили ее взгляд. – Все, что я делала для тебя, я делала и для себя. Мы всегда вместе, не забывай.
Брат прижался к ней и зарыдал. Кэтрин уже не понимала, кто из них кого утешает. Они плакали, обнявшись, в подтверждение незыблемой истины: родственная близость навсегда останется нерушимой.
Глава 32
«Пожалуй, попытка ограбления одного из самых известных домов Лондона могла бы внушать мне больше страха», – подумала Кэтрин, осторожно взбираясь по озаренной лунным светом стене дюйм за дюймом. «И конечно, она не должна рождать в душе такое радостное возбуждение». Вдохновляющая легкость тщательно рассчитанных движений, свежий предрассветный воздух, ледянящий душу призрак петли палача, если ее поймают… – вся эта удивительная сумятица чувств пьянила не меньше, чем тот напиток садозника Грейвза, который они пили вместе с Маркусом.
Вспомнив о Маркусе, Кэтрин ощутила прилив тревоги, и ее подъем невольно замедлился. Все ли с ним в порядке? Вернется ли он к ней целым и невредимым?
Боже Всемогущий, ведь перед ней стоит задача, которая требует полной сосредоточенности! И девушка поспешила выкинуть из головы все мысли о Маркусе.
По мере того как она шаг за шагом продвигалась по узкому карнизу стены, ее решимость и возбуждение усиливались. Кэтрин чувствовала себя львицей, вышедшей на охоту. Подобные ощущения были для нее внове, и ей казалась, что вместо нее сейчас все это делает кто-то другой – незнакомый, абсолютно непохожий на нее человек. Этому незнакомцу был неведом парализующий страх, его никогда не охватывало унизительное чувство собственного бессилия и он не страшился полчища врагов. Место Кэтрин Миллер заняло совершенное существо, и она позабыла о своих физических изъянах и была готова совершить ограбление века. Вызывающе и гордо!
О, как бы ей хотелось, чтобы сейчас ее увидели приютские мальчишки, с которыми она росла. Их собственные издевки стали бы им поперек горла. «Кошка-трусишка» – так они дразнили ее в детстве из-за робости и ковыляющей походки.
Но сегодня она превратилась в искусного вора, который был хитрее лисы и ловче пантеры.
Кэтрин осторожно пошевелила ногой, перед тем как сделать следующий шаг. Поразительно, но ее больная нога совершенно ей не мешала. Казалось, все ее старые болезни вмиг улетучились, не желая портить новый облик Кэтрин. Или это пряный привкус мести вытравил все остальное?
Как бы то ни было, но ее скованность и неуклюжесть, благодарение небу, остались под увитой виноградом стеной сада Каддихорнов.
Хотя, возможно, все дело в одежде, которая больше не стесняла движений. Неудивительно, что мужчины столь раскованны: им так легко передвигаться. Прикосновение к ягодицам грубой шерстяной материи позаимствованных у Джареда штанов было… до странности волнующим и почему-то вновь заставляло ее вспомнить о Маркусе…
Что бы он сказал по поводу этой затеи? Нет, она никогда ему об этом не расскажет. Маркус относится к ней чересчур покровительственно. И хотя часть ее души радовалась заботе Маркуса, другая продолжала противиться его непоколебимой и прямолинейной самоуверенности. Он так старательно оберегать ее невинность, что Кэтрин хотелось кричать от досады. Однако пытаться совратить мужчину, охваченного благородными побуждениями, – это, пожалуй, уже слишком…
О, как же она по нему скучала! Без него весь мир поблек. Маркус казатся ей солнцем, которое освещает землю после дождя…
Кошачий вопль, разорвавший тишину ночи, отвлек Кэтрин от размышлений. Ее сердце дрогнуло, и она прервала восхождение. Не проснутся ли слуги? Затаив дыхание, девушка ждала, что будет дальше.
«Это сумасшествие! – твердил ей тихий внутренний голос. – Кого, интересно, ты пытаешься обмануть? Ты вовсе не искусный вор, ты – Кэт, кошка-трусишка. Поверни назад и сделай вид, будто ничего не произошло. Если ты бросишь свою затею, никто не узнает о твоей глупости… Маркус… Маркус будет вне себя, если узнает… Но Джаред…»
Ее брат нуждается в помощи, и если Кэтрин пойдет на попятную, если она не отдаст долг Уинстонам, то все, чем она жила, к чему стремилась с двенадцати лет, пойдет прахом. А самое главное – напрасной окажется гибель директора Данна.
«Тот, кого уже не спасти, требует отмщения».
Кэтрин приготовилась к следующему шагу. Устремив глаза на край крыши, она двинулась вперед. Кэтрин была так неопытна, когда в последний раз столкнулась с кланом Каддихорнов лицом к лицу. Она яростно пыталась сопротивляться гадким приставаниям и мерзкому ухаживанию четырнадцатилетнего пухлощекого Стэнфорда Каддихорна.
Как-то раз, проявив наивность, она в поисках защиты побежала к леди Фредерике. Однако та изобразила на своем лице крайнее возмущение: Кэтрин вообразила себе не пойми что. Ее дорогой Стэнни не может интересоваться такой тощей и невзрачной девчонкой.
Леди Фредерика и ее муж тут же решили запереть Кэтрин в ее комнатах, чтобы она не досаждала Стэнфорду своими выдумками, и именно после этого Крюгер начал вдохновенно разрабатывать план заточения их с братом в Бедламе.
Когда Кэтрин представила, какой стала бы их участь, останься они жить с сердобольными родственниками, ее кровь закипела от возмущения. Боль, вызванная воспоминаниями о предательстве, страхе и бессилии придала девушке сил.
Десять долгих лет она пряталась, будто испуганная мышь, боясь даже собственной тени. Но теперь она больше не жертва! С произволом ее врагов покончено. Пришло время стать хозяйкой собственной судьбы! Нынешней ночью она приведет в исполнение свой замысел и сможет отомстить. Кэтрин молча отсалютовала Вору с площади Робинсон.
В подтверждение написанного в дневнике садовые ворота оказались не запертыми, что должно было существенно облегчить бегство. От своего приятеля-лакея Кэтрин без труда узнала о распорядках в доме, очевидно, этот бедняга вознамерился завоевать сердце Кэтрин россказнями о Каддихорнах. Если бы он только знал…
«Я лезу по стене трехэтажного здания!» Эта абсурдная мысль пронзила мозг Кэт. Возможно, сейчас ее поведение и впрямь выходит за рамки дозволенного, однако Каддихорны сами вынудили ее к этому.
Возможность отомстить завораживала девушку.
Снизу доносился опьяняющий аромат роз. Ловко передвигая ноги, Кэтрин сокращала расстояние, отделяющее ее от следующей цели. Преодолев карниз, девушка ухватилась за край крыши и, подтянувшись на руках, залезла на нее. Кэтрин поползла по нижнему ряду черепицы, ни на минуту не теряя из виду трубы, которая находилась у самого конька. Ну что ж, леди Фредерика, пришло время свести старые счеты. Этой ночью давние призраки призовут обидчиков к ответу.
Закрепив веревку на трубе и завязав узел в полном соответствии с советами, оставленными на страницах дневника, Кэтрин медленно скользнула к краю крыши и осторожно, на полусогнутых ногах приземлилась на маленькую терраску верхнего этажа. Довольно долго девушка стояла без движения: поврежденную ногу охватила дрожь. Но потом к ней вернулось самообладание, и она преодолела ноющую боль. Обвязав еще одну веревку вокруг столбика балюстрады, она перелезла через решетку и, съехав по веревке, добралась до веранды, которая располагалась внизу.
У Кэтрин оставалось очень мало времени. Скоро начнется новый день. Небо уже немного посветлело, и лучи восходящего солнца вот-вот блеснут над крышами Лондона. Конечно, многие подданные Его Величества отправились на войну с Наполеоном, но на улицах города вполне достаточно мирных жителей, которые могут заметить, как некто пытается проникнуть в дом благородного лондонского семейства. И тогда они поднимут тревогу. А если Каддихорны узнают о существовании Кэтрин, все будет потеряно. Нет, этого она не может допустить.
Осторожно надавив на дверь, Кэтрин просунула палец в образовавшуюся щель и потихоньку, как и описывалось в дневнике, покачала ее. Крючок, удерживающий дверь изнутри, легко соскочил. Кэтрин испытала восторг и облегчение.
Она бесшумно прокралась в темную комнату. В воздухе висел удушающий запах камфары и парфюмерии. Четыре шажка к постели – и вот она, оглушительно всхрапывающая леди Фредерика!
Кэтрин склонилась над женщиной, которая могла
