– Сожалею, что разочаровала вас, – пробормотала. Венеция, хотя на самом деле ничуть не жалела.
– Не говорите чепухи – вы выглядите счастливой, и это самое важное. – Миссис Харрис с любовью посмотрела на Венецию. – Сейчас вы уже совсем другая. Более раскованная.
Венеция рассмеялась:
– Любая, выйдя замуж за Лахлана Росса, стала бы такой. Он знает способ сделать женщину свободной и умеет заставить ее забыть о всяких условностях.
Когда миссис Харрис нахмурилась, девушка добавила:
– Вы тоже выглядите сегодня совсем иначе, вы как-то слишком… возбуждены. А я привыкла к вашей сдержанности. Неужели кузен Майкл так встревожил вас своими сообщениями?
Миссис Харрис еще больше помрачнела:
– Можно и так сказать. Он самый надменный, самоуверенный, скрытный и невозможный из всех мужчин.
Венеция с трудом сдержала улыбку.
– Я почти так же думала о Лахлане. Более того, тетушка Мэгги говорила то же самое о полковнике. Возможно, вы питаете к своему кузену не только родственные чувства.
– Придержите свой язычок! – Миссис Харрис принялась яростно обмахиваться веером. – Я даже не знаю, кто этот человек. Возможно, ему уже за семьдесят, а мне всего лишь немного за тридцать, и пока я не страдаю старческим слабоумием.
– Я всего лишь сказала…
– Глядите веселее, моя дорогая, к нам кто-то подходит.
Этим их разговор и закончился. Почувствовав, как встрепенулось ее сердце, Венеция обернулась и увидела, что к ней приближается Лахлан.
Отвесив учтивый поклон миссис Харрис, он предложил Венеции руку.
– Надеюсь, вы не откажетесь потанцевать со мной? – Глаза его сверкнули. – Боюсь, это всего лишь вальс, а не ваш любимый «Таллокгорум», но старый добрый вальс тоже может доставить нам удовольствие, не так ли? Хотя «Таллокгорум» вы могли бы и напевать.
– Очень смешно, – сказала Венеция, опираясь на его руку. – Ведите себя прилично, сэр, или же завтра, по пути в Росскрейг, я всю дорогу буду распевать «Таллокгорум».
– Ничего страшного, – ответил Лахлан, выводя ее в круг танцующих. – По крайней мере мама не сможет изводить нас своим храпом.
– Разве я тебе не говорила? Твоя мама поедет домой в карете моего отца.
Лахлан нахмурился:
– Ах, даже так? И кому только в голову пришла эта дурацкая мысль, чтобы мужчина и женщина в их возрасте путешествовали вместе одни…
– Они не будут путешествовать одни, – со смехом возразила Венеция. – Мы в своей карете поедем следом за ними. И тебе ли осуждать совместные поездки мужчины и женщины в одной карете.
Как только зазвучала музыка, Лахлан обвил рукой талию жены и закружил ее в танце.
– И все же не могу сказать, что мне все это по душе. Благодаря тебе твой отец, конечно, многое исправил в Брейдмуре. Вернул назад часть арендаторов и пытается совместить овцеводство с фермерством. Но это не означает, что я готов поощрять его ухаживания за моей матерью. Это как-то неприлично.
– Неприлично! – Венеция кивком указала ему на леди Росс, танцующую с ее отцом. – По-моему, все выглядит очень прилично! Разве не так?
– Мама никогда прежде не бывала на настоящем балу.
– Я об этом не подумала. Наверное, она бы лучше себя чувствовала на сельской вечеринке.
Лахлан теснее прижал жену к себе.
– А ты, дорогая? Где тебе больше нравится?
Она подняла на него глаза.
– Везде, где есть ты.
Должно быть, ему понравился ее ответ, потому что взгляд его потеплел, а объятие стало откровенно любовным.
– Значит, ты не станешь возражать, если мы покинем город завтра?
– Конечно, нет. Я очень хочу домой. – Венеция слегка поколебалась, но решила, что сейчас вполне подходящий момент. – Мне не терпится начать обустраивать детскую.
– Детскую? Но у нас нет… – Лахлан резко остановился и удивленно уставился на нее: – Ты что… у нас…
– Да, сэр, – ответила она, копируя его внезапно усилившийся акцент. – Я жду ребенка.
Из его горла вырвался какой-то странный утробный звук, гораздо более уместный на поле битвы, а не в бальном зале. Затем он подхватил жену на руки и закружился по залу.
– Лахлан, – запротестовала Венеция со смехом. – Отпусти меня сейчас же, на нас смотрят.
– Пусть себе смотрят, – сказал он, хотя тут же осторожно опустил ее на пол. – Ведь не каждый день
