– Что за вздор! Должно быть, вам это приснилось!
– Кажется, это было на каком-то балу. Вы были одеты… в черное. – Джастин окинул взглядом ее темное, оборванное платье.
– Ах да!.. Это случилось на балу в Ковентри. Но все это происходило очень-очень давно.
Он ощутил слабый аромат лаванды – и в тот же момент, как ослепительная молния, его сознание пронзило яркое воспоминание.
– Вы – Эвелина! – с победным видом воскликнул Баркли и счастливо улыбнулся – очевидно, очень довольный собой.
Эвелина скрестила руки на груди и спросила с сомнением в голосе:
– Так, значит, теперь вы все вспомнили?
Джастин ожидал от девушки другой реакции. Он думал, что она обрадуется.
– Вы – Эвелина Амхерст?
– Да.
– А где мы сейчас находимся?
– В Ридинге. – Глядя маркизу в глаза, Эвелина спросила: – Как далеко от Ридинга расположено ваше имение в Бедфорде?
– Поездка займет дня два. – «Если по дороге поменять лошадей и если ты не ранен», – подумал он.
– Мы сварили вам суп. Я сейчас принесу вам поесть. – Нахмурившись, Эвелина повернулась и с решительным видом удалилась из комнаты.
«Мы»! Джастин глубоко вздохнул и задумался. Из памяти стали постепенно всплывать образы прошлого, И то, что вспоминалось, его нисколько не радовало. Ничуть.
Эвелина принесла в его комнату суп и хлеб.
Джастин немного приподнялся на кровати. На белоснежных бинтах тут же проступило яркое красное пятно. Усталый, обессиленный, маркиз тут же снова опустился на подушки.
Но щеки у него заметно порозовели, а его серо-зеленые глаза блестели. Он явно шел на поправку.
Затем Баркли раздраженно спросил:
– Может, расскажете мне, как мы здесь очутились?..
Да, он точно поправляется. Эвелина поставила тарелку с супом и хлеб ему на колени.
– Бог ты мой! До чего же мы стали нелюбезны, после того как пришли в себя!
– Извините, – ответил он, бросая на нее хмурый взгляд. – Но сильная боль и то, что я наконец начинаю вспоминать, меня расстраивает и выводит из себя.
Скрипнули половицы, на пороге появилась Фаиза и сразу же направилась в угол комнаты, где стоял ее стул. Она на ходу вытирала руки о заляпанный фартук и переводила взгляд с Джастина на Эвелину, а с Эвелины – снова на Джастина. Ее темно-карие глаза выражали беспокойство.
– Вы – Фаиза? Вы турчанка, верно?
Фаиза просияла.
– Мы молились, чтобы вы выздоровели, и Аллах услышал наши молитвы. – Она кивнула. – Может, вы хотите есть, сахиб? Может, дать вам еще воды?
Эвелина строго посмотрела на служанку.
– На первый раз ему достаточно. Он уже может есть, а значит, в состоянии ответить на кое-какие вопросы.
– Что вы, госпожа! Человек только что очнулся! – возразила Фаиза, неодобрительно глядя на хозяйку.
– Мы уже и так слишком долго ждали. Настало время этому предателю рассказать обо всем, что ему известно.
Баркли процедил сквозь зубы:
– Во-первых, я не предатель, а во-вторых, я был бы вам весьма признателен за стакан воды. – Он посмотрел на Фаизу: – Будьте так любезны!
Фаиза налила ему полную кружку, и Джастин с жадностью осушил ее до дна, как будто только что вернулся из путешествия по пустыне. Затем он по очереди выпил еще две полные кружки. А затем съел суп – полную тарелку, до последней капли.
– Ну, теперь вы готовы говорить? – ровным голосом спросила Эвелина и, скрестив руки, встала у изножья его кровати. Девушка собиралась как можно скорее приступить к делу. Чем быстрее она узнает всю правду и отделается от лорда Баркли, тем лучше для нее.
Баркли кивнул и поставил пустую тарелку на тумбочку возле кровати. В наступившей напряженной тишине слышно было только, как его ложка громко звякнула о пустую тарелку.
Маркиз тяжело вздохнул и откинулся на подушку. А потом заявил:
– Я не лгал, Эвелина. И я готов ответить на любой ваш вопрос. Хотя у меня самого тоже есть к вам несколько вопросов. – Джастин поднял на девушку глаза и спросил: – Если я все правильно помню, в меня выстрелили и чем-то ударили по голове. Как я могу предположить, меня осматривал врач. Мне хотелось бы
