обоих охватило безумие, заставившее судорожно ускорить темп, поднимая их все выше и выше на пути к апогею. Она с криком упала на его грудь. Тут и он напрягся в последний раз и позволил экстазу унести себя на той же волне, взмыв высоко-высоко…
Его бесконечно нежные пальцы убрали растрепавшиеся локоны с ее щек. Он слегка улыбнулся ее затуманенному взору. Приподняв ее подбородок, он медленно и со вкусом прильнул к губам Кесси так, что она совсем растаяла от этого поцелуя. Они уснули, так и не разомкнув тесных объятий.
Глава 24
На следующее утро Кесси проснулась от скрипа открывшейся двери. Кто-то слабо охнул. Кесси сонно улыбнулась. Кажется, Глория заметила, что ее хозяйка не одна в своей постели. Кесси оперлась на локоть, когда Глория осторожно поставила принесенный поднос на столик у двери.
— Глория!..
Служанка повернулась на звук низкого мужского голоса. Теплая рука обхватила Кесси за плечо. До этого момента она и не осознавала, что Габриэль тоже проснулся.
— Ты не могла бы попросить повариху добавлять на утренний поднос ее сиятельства с этого дня еще и чайник?
— Конечно, милорд. — Глория сделала книксен и поспешно исчезла.
Нововведение Габриэля говорило о многом, и они оба понимали это. Кесси слегка повернулась в его объятиях. Он провел пальцем по ее носику.
— Ты не возражаешь, графиня?
Его губы изогнулись в полуулыбке, отчего ее сердце усиленно забилось. Темный, небритый подбородок и густо покрытая волосами грудь так и кричали о его мужественности, но из-за спутанных со сна волос и глаз, сияющих серебром, он выглядел значительно моложе и мягче, чем обычно.
Кесси помотала головой, отвечая на его вопрос. Счастье било в ней ключом. Возможно, впервые в жизни она ощутила себя его настоящей женой и леди.
Он медленно склонил голову и легонько прикусил ее губу. Когда он оторвался от нее, то его губы все еще улыбались, а вот глаза посерьезнели.
— Надеюсь, ты простила меня за вопиющую глупость прошлой ночи, — спокойно сказал он. — Как обычно, я был несправедлив к тебе и Кристоферу. — Он покачал головой. — Мог бы и сам догадаться насчет него и Эвелин.
Она прижала палец к его губам.
— Ну и как бы ты догадался? Это и для меня стало сюрпризом. Давно пора было понять, к чему идет дело… — На ее лбу появилась тревожная морщинка. — Кристофер убежден, что отец Эвелин даже не станет всерьез рассматривать его кандидатуру в качестве жениха. Он не хочет, чтобы Уоррентон знал о его любви к Эвелин из страха, что тот запретит им видеться.
Габриэль задумался.
— Я знаю, как ты любишь Эвелин. Но если честно, Кристофер скорее всего прав. Как и мой отец, Уоррентон придает огромное значение титулу. И не позволит, чтобы возникло хоть малейшее подозрение на скандал в благородном семействе.
Кесси молчала. Ее опечалило, что подруга может так никогда и не узнать блаженства, выпавшего на ее долю. Помедлив, Габриэль прижался губами к ее виску.
— Пришел час, когда нужно забыть все дурное, что мучило нас в прошлом. Настало время начать жизнь заново.
Она удивилась, уловив в его голосе непривычные нотки неуверенности. И облизала пересохшие губы.
— Все сначала?
— Да. Все с самого начала. Ее лицо неожиданно просияло:
— Мне бы тоже очень хотелось этого. — Она обняла его, — Мне эта мысль и правда очень по душе.
— Да-а, но я-то проявил себя очень ревнивым мужем. Боюсь, ты всерьез обиделась на меня. Она закусила губу:
— Честно? Нисколечко! Я… и сама оказалась жуткой ревнивицей!
Он внимательно всмотрелся в ее лицо.
— Но тебе абсолютно не к кому ревновать меня, радость моя.
— Да?.. А к леди Саре?
— Выслушай меня внимательно, ласточка. — Он помрачнел. — Я не изменил тебе ни с одной женщиной с того самого момента, как судьба свела нас вместе. Мне никто не был нужен.
— Правда?!
— Могу поклясться.
От его хрипловатого голоса по ее коже побежали будоражащие мурашки. Кесси мгновенно воспламенилась от жаркого собственнического огня в его глазах. Ей отчаянно захотелось признаться в гораздо большем, ведь они впервые беседовали на столь интимные темы, не таясь друг от друга. Она любила его. Любила до самозабвения, и сердце ее было так переполнено чувством, что жаждало излиться. Но как он воспримет это? Ее губы приоткрылись и задрожали, готовые к признанию.
Но она не успела произнести и звука, потому что Габриэль приник к ней в бесконечно нежном поцелуе. Кесси таяла в его объятиях.
Из холла донесся пронзительный вопль. Вслед за этим в дверь постучали, и она приоткрылась. На пороге стояла Элис с бурно возмущавшимся голодным Джонатаном.
— Он сегодня нетерпелив, миледи! — весело сообщила она.
Габриэль нехотя отпустил губы жены. С редким для него оттенком искреннего веселья в голосе он прошептал ей на ухо:
— Организм нашего сынули сработал поразительно не вовремя, правда? — и весело расхохотался, когда Кесси в ответ покраснела.
Когда Элис ушла, Габриэль начал безжалостно подшучивать над женушкой, упрямо натянувшей на себя перед кормлением ночную рубашку. Сам он ничуть не стыдился своей наготы и, спокойно пройдя в связывающую их спальни дверь, вернулся через несколько минут таким же нагим, как и раньше, остановившись у столика возле двери, чтобы налить себе чашку чая. Он успел еще налить и шоколад для Кесси, когда в дверь снова постучали. Кесси весело расхохоталась, когда ему пришлось спасаться бегством в постель и буквально в последнюю минуту нырнуть под одеяло.
— Миледи, — раздался за дверью голос Глории. — Леди Эвелин ждет вас в гостиной и хотела бы знать, не составите ли вы ей компанию в прогулке верхом?
Кесси взглянула на Габриэля, не возражает ли он. Тот помотал головой.
— Пожалуйста, передай леди Эвелин, — ответила Кесси, — что я с удовольствием принимаю ее приглашение и спущусь вниз сразу же, как только освобожусь.
Когда Джонатан наелся, она вручила его Габриэлю, и тот, лежа в кровати с сыном, наслаждался ее утренним туалетом. С его помощью она быстро застегнула все крючки своей амазонки. Повертелась перед зеркалом, прилаживая на макушке маленькую шляпку. И лишь тогда заметила одного из котят миссис Мак-Ги, умудрившегося прошмыгнуть в комнату. Этот проказ-
ник вспрыгнул на столик, где Габриэль оставил чашку с ее шоколадом, и принялся жадно лакать вкусный густой напиток.
— Брысь, негодник!
Но котенок не обратил на нее никакого внимания. Он вылизал чашку до блеска и уселся мыть лапки. Кесси попыталась нахмуриться и рассердиться, тем более что Габриэль начал хохотать, но ей и самой было смешно. Все еще смеясь, она вошла в гостиную.
Эвелин сидела на пышных подушках канапе. И так задумалась, что Кесси пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы подруга заметила ее.
— Хотелось бы знать, — пошутила Кесси, — что это вас так тревожит? Или лучше спросить: кто?
Эвелин покраснела. Кесси с заговорщическим видом прошептала:
— Позвольте мне самой угадать. Его, случайно, зовут не Кристофер?
Эвелин даже отпрянула от испуга:
— Неужели это так заметно?
— Вовсе нет! — поспешила успокоить ее Кесси. Она ласково погладила Эвелин по руке. — Можете не волноваться. От меня ваш секрет никто не узнает. Но мне кажется, что лучше было бы открыться во всем вашему отцу. Возможно, он и не станет возражать против Кристофера? Ведь вы ничего не знаете наверняка.
— Нет, Кесси. Мой отец больше чем когда-либо настроен выдать меня за деньги и титул. Просто бредит этим.
Видя, что все это расстраивает подругу, Кесси промолчала. Через минуту Эвелин улыбнулась:
— Отец прискакал сюда со мной. Они с Эдмундом собирались поохотиться. Как раз перед вашим приходом Эдмунд спрашивал, не присоединимся ли мы к ним. Я отказалась.
— Слава Богу! Мне в жизни не угнаться за вами на охоте! Они встали и направились к двери, когда из холла раздался крик. Эвелин удивленно взглянула на Кесси:
— Что это было?
— Похоже на голос миссис Мак-Ги. — Кесси выскочила из гостиной.
Кричала действительно миссис Мак-Ги. Она стояла на коленях, а возле нее беспомощно вытянулся котенок.
— Бедняжка! — рыдала экономка. — Я стала выпроваживать его на прогулку, а он шел, точно пьяный. И вдруг… упал и так жалобно посмотрел на меня… А потом дернулся и застыл! Мне кажется, он умер!
В холл вышли Эдмунд, Габриэль и герцог Уоррентон. Габриэль присел на корточки возле экономки, осторожно пощупал тельце котенка и поднял голову:
— Судя по тому, что вы рассказали, он, похоже, был пьян. В любом случае он мертв. Мне очень жаль, миссис Мак-Ги.
Кесси так и передернуло: он, похоже, был пьян. Нет, лихорадочно соображала она. Не пьян… Отравлен!
Жуткая истина вдруг открылась ей. Она побледнела и попятилась.
— Нет! — прошептала она, глядя только на Габриэля. -
Боже праведный! Нет!
Мгновенно повернувшись, она помчалась вверх по лестнице.
Габриэль вскочил на ноги и нахмурился:
— Кесси! Что за чертовщина? — И бросился за ней. Яростно саданув по несчастной двери кулаком, Габриэль, мрачнее тучи, ворвался в спальню жены:
— Какая муха тебя укусила?
Он был встревожен. Сердит. Но больше всего его беспокоило, что с ней происходит. Она побелела и вся тряслась. Проклятие! Если бы он не знал ее, то подумал бы, что она боится его…
— Кесси, дорогая, объясни наконец, в чем дело? Ее трясло, как в лихорадке. В глазах застыл ужас.
— Как будто ты не догадываешься!
— Клянусь, я понятия
