недружелюбным тоном спросила Кэтрин. — Может, с леди Каролиной Лэм?
— Нет, — возразила Бесс, — однако мадам посылала ей один из моих сонетов, и я получила письмо с одобрительными замечаниями.
— Я бы не стала об этом распространяться, — заметила Кэтрин. Она самая бесстыжая женщина в Англии!
— Завтра, — мечтательно проговорила Гвен, — мы с доктором Капланом будем препарировать зародыш поросенка. Морда свиньи очень похожа на человеческую.
Послышался звук, похожий на позыв к рвоте, и Кэтрин выбежала из комнаты.
— Интересно, — спросила Гвен, после того как девушки успокоились, — почему она остается в академии, если ей здесь так не нравится?
— Это, — сказала Бесс, — такая же тайна, как и то, почему Николь не влюбилась по уши в своего учителя фехтования.
— Должно быть, ты просто шутишь, — возразила Николь. — Он по возрасту годится мне в отцы. — Однако она теперь доподлинно знала, сколько лет лорду Бору, и это почему-то действовало на нее успокаивающе.
Глава 11
На рассвете лорд Бору дернул за шнур звонка, который соединял его комнату в гостинице с обиталищем Хейдена. После того как прошло не менее получаса и не последовало никакой реакции, лорд Бору на костылях пересек комнату и забарабанил в дверь.
— Хейден! Черт побери, мы опоздаем!
Наконец в дверях появился слуга.
— И чего нам там делать? — проворчал он. — Не дело, когда человек ваших лет тратит время на драки с девчонкой, которая вам в дочери годится.
— Я не дерусь с ней, мы фехтуем. И потом, ты преувеличиваешь разницу в возрасте. Я лишь оказываю любезность графине.
— Любезность, которая длится уже два месяца?
Лорд Бору взял полотенце.
— Знаешь, большинство слуг не смеют расспрашивать хозяина о том, что он делает или собирается делать.
— Кто-то должен следить за тем, чтобы соблюдались приличия.
— Приличия? — уставился на слугу Бору. — Что неприличного в моих отношениях с мисс Хейнесуорт?
— А вы думаете, ее родители одобрят то, что она делает? Бору раздраженно швырнул в Хейдена полотенцем.
— Как мне объяснила Кристиан, ее академия ставит целью помочь студенткам приобрести знания, которые они не смогли бы получить… в обычных условиях. И черт побери, откуда мне знать, что подумают ее родители? В этом нет ничего предосудительного!
— В том, что девушка ходит в брюках? Размахивает шпагой? — недоверчиво спросил Хейден. — И притом дерется с известным распутником, не пропустившим ни одной юбки в Британии.
Бору махнул рукой:
— Все это теперь в прошлом.
— Ну да. Тогда вы покоряли вполне серьезных женщин, а теперь взялись за младенцев.
— Ей-богу, Хейден, еще один подобный намек — и я тебя уволю!
Хейдена, судя по всему, эти угрозы ничуть не напугали. Став на колени, он принялся натягивать на хозяина брюки.
— А ведь вы не сможете, милорд, разве не так?
— Если ты имеешь в виду вздор о том, что твое место передастся по наследству…
— Четыреста семьдесят восемь лет, — самодовольно проговорил Хейден. — Ровно столько люди моего клана были личными и верными помощниками рода Бору.
— Должен сказать, тебе чертовски повезло, что твоя должность наследственная. Иначе никто не стал бы тебя терпеть. — Бору посмотрел на ботинки, которые держал в руках Хейден. — Лучше бы ты меньше совал нос в мои личные дела, а уделял больше времени чистке обуви.
— Не понимаю, как это изменит дело, если ваши ботинки будут начищены для фехтования с девушкой — с английской девушкой!
— Экий ты нетерпимый! Она англичанка. Я англичанин.
Ты тоже англичанин.
— Ну да, расскажите об этом моему кузену Фергюсу!
Бору хотел возразить, однако упрямое выражение на лице Хейдена остановило его. Его помощник и адъютант имеет право испытывать раздражение. Когда-то его предки снаряжали семейство Бору на войну, а сейчас Хейден вынужден собирать своего хозяина для такого чудачества, как фехтование с женщиной.
Однако это не было чудачеством. Да, мисс Хейнесуорт молода, она девушка, но у нее задатки выдающегося фехтовальщика. Просто удивительно, как быстро Николь достигла успеха в этом виде спорта. Это неожиданно напомнило ему свою юность. Ее любовь к фехтованию была сродни его любви к спорту. Откровенно говоря, он никогда не встречал подобной женщины, а он знал их немало.
Господи, не было ли здесь чего-то такого, о чем говорит сейчас Хейден? Не превратится ли его бескорыстная радость в чувственное влечение? Разумеется, нет, решительно осадил он себя. Это лишь услуга, которую он оказывает Кристиан.
— Забирай мою экипировку, — приказал он, направляясь на костылях к двери. — А это что? — спросил он, увидев письмо, лежащее на каминной доске.
— Пришло вам вчера.
Бору торопливо заковылял к камину.
— Почему ты не сказал мне? Это от Уоффентина, из полка! — Он быстро вскрыл конверт и погрузился в чтение. — О Господи! — воскликнул он, пробежав глазами первый абзац.
— Плохие новости, милорд?
— Боже… Боже… Эдуард… и Смит-Джонс… и еще Тарквилл! Будь все проклято. — Он смял письмо и швырнул его на пол.
— Доктор Каплан говорит, милорд, что вам вредно волноваться, — пробормотал Хейден.
— К черту доктора Каплана! К черту эту проклятую войну! — Бору закрыл глаза. — Милейший, храбрейший Тарквилл!..
— Возможно, милорд, — увещевал его Хейден, — в связи с печальными новостями вам сегодня лучше не заниматься фехтованием? Вы могли бы помянуть ваших товарищей, выпить немного виски, выкурить одну-две сигары. Или еще лучше, вы могли бы отправиться домой, в Шотландию, уехать навсегда из этой треклятой Англии.
Бору повернулся к Хейдену:
— Я подозреваю, что ты со вчерашнего дня хочешь отговорить меня идти на занятие. Нет и нет! Я не могу сидеть и ничего не делать. Бери мое снаряжение!
— Я все же хочу сказать, милорд…
— Бери снаряжение, или я тебя уволю, невзирая на четыреста семьдесят восемь лет службы!
Николь не знала, что и думать. Дух товарищества, объединявший ее с лордом Бору во время последнего занятия, безвозвратно исчез. В это утро он был недоволен абсолютно всем, что она делала.
— Выпрямите руку с рапирой! — рявкал он. — Сильнее! Вы ведь не черепаха в панцире! — Или хуже того, с леденящей душу иронией спрашивал: — Вы называете это фехтованием, мисс Хейнесуорт? Это похоже на хозяйку, режущую яблоко!
Николь терпела эти придирки довольно долго, согреваемая теплыми словами, сказанными им накануне. Но когда она, по ее мнению, безупречно выполнила защитный прием, а он не нашел ничего лучшего, как придраться к положению ее ног, Николь швырнула рапиру на землю.
— Никакой ошибки я сейчас не допустила! — сердито воскликнула она. — Какая муха вас сегодня укусила?
Возникла пауза. Затем лорд Бору медленно поднял свою маску.
— Прошу прощения, — сказал он, и это извинение оказалось настолько неожиданным для Николь, что она растерялась. — Сегодня утром я получил сообщение, что мой полк… мой бывший полк понес тяжелые потери.
— Я очень сожалею, — сокрушенно проговорила Николь. — А в каком полку вы служили?
— В двадцать пятом полку его королевского величества.
Николь побледнела:
— Боже мой! Ведь это полк, где служит мой брат!
— Ваш брат? — Лорд Бору ошеломленно уставился на Николь. — Хейнесуорт… Боже мой, так вы, должно быть, сестра Томми Хейнесуорта? Не бледнейте, ради Бога, с ним все в полном порядке. Мой корреспондент упомянул о нем особо.
— Вы уверены?
— Абсолютно! — Он все еще не сводил взгляда с Николь. — Как это я не сообразил раньше! Вы очень похожи на него!
— Вы хотите сказать — такого же громадного роста. — Николь покраснела.
— Почему вы смущаетесь? — спросил лорд Бору. — Совершенно нет причин для смущения, когда имеешь такую крепкую, хорошо сложенную фигуру.
— Это хорошо для мужчины. — Николь с завистью подумала о миниатюрной элегантной мадам.
— Это хорошо для кого угодно, — возразил лорд Бору. — Лично я чувствую себя неуютно рядом с миниатюрными женщинами. Все время боюсь их ненароком раздавить. А вот… — Он смерил Николь с ног до головы. — Вас не сломаешь! Так стало быть, вы сестра Томми Хейнесуорта?
— Если точнее — мы близнецы.
— Да что вы говорите! У вас есть еще братья, которые служат на континенте?
— Целых пятеро, — с гордостью сообщила девушка. — Мы с Томми самые младшие. Я бы тоже отправилась воевать с Наполеоном, если бы…
— О нет, нет! Для вашей мамы это, должно быть, великое утешение — знать, что по крайней мере один из ее детей находится в безопасности.
— Ей хотелось, чтобы я была мальчиком.
— Да с чего вы взяли?
— Ну… — Николь опустила глаза. — Это совершенно очевидно хотя бы из того, как меня назвали. Они ожидали Николаса. А родилась я.
— Думаю, что Николь — славное имя. Кстати, вы знаете, что оно означает по-гречески? «Победа народа».
— Это Николас означает «победа народа», — возразила девушка.
Лорд Бору посмотрел на нее с любопытством.
Хейден многозначительно кашлянул:
— Милорд, если урок закончен, вам лучше уйти с холода.
— Заткнись. Ну а кроме имени, что еще заставляет вас думать, будто мать предпочла бы иметь еще одного сына?
— Ну… не то чтобы сына, но не такую дочь, как я. — Николь стрельнула взглядом из-под опущенных ресниц. — У меня лучше получается то, чем должны заниматься
