устремился к двери, но не успел он сделать нескольких шагов, как в комнату ворвались шериф и его помощник, а за ними еще несколько мужчин. Переступив порог, все они на какое-то мгновение застыли на месте. Воцарилось напряженное молчание.
— Что, черт побери, здесь произошло? — обрел наконец голос шериф.
— Боюсь, во всем виновата моя жена. Она повредилась в уме и от этого начала стрелять в люден, — безжизненным голосом произнес Харпер. — Если бы мы попытались скрыть ее вину, это, быть может, и сохранило бы ее доброе имя, но тогда вместо нее пострадал бы кто-то другой.
Клауд не замечал происходящего вокруг. Он так боялся, что Эмили может умереть, что ему казалось — сердце его вот-вот остановится.
Вулф привел врача, и Клауд, словно во сне, принялся послушно выполнять его распоряжения, Он перенес Эмили в главную спальню и уложил там на кровать. Однако когда его попросили уйти, он пришел в себя и заявил, что никто не выгонит его из комнаты даже силой.
Когда доктор, сделав нес от него зависящее, направился к двери, Клауд поглядел на него с таким отчаянием, что тот невольно замедлил шаги.
— Как она?
— Думаю, надежда есть, поскольку жизненно важные органы не были залеты и кровотечение удалось остановить.
— Значит, она будет жить?
— Все в руках Божьих.
— Советую вам дать более определенный ответ, и поскорее! — Клауд чувствовал, что нервы его на пределе.
— Более определенного ответа у меня нет — она потеряла слишком много крови; кроме того, не исключена опасность инфекции. К счастью, несмотря на то что жена ваша хрупкого сложения, здоровье у нее отличное. Я сделал все, что мог. Если возникнут какие-то осложнения, тотчас же дайте мне знать, а сейчас я должен вас оставить: меня ждут. — Доктор повернулся и быстро вышел из комнаты.
Усевшись у кровати Эмили, Клауд взял ее за руку. Его жена выглядела такой маленькой и измученной, что все слова утешения тотчас вылетели у него из головы, уступив место гнетущему страху. Он чувствовал, что, если Эмили умрет, с ней вместе умрет и часть его души. Клауд был так поглощен своими мыслями, что даже не слышал, как к нему подошел Тан дер. Когда брат положил ему на плечо руку, он непроизвольно вздрогнул.
— Тебе придется ненадолго покинуть ее — шериф хочет с тобой поговорить. Я пока останусь здесь. Если ты не сойдешь вниз, шериф сам притащится сюда.
— Ты сам разве не мог рассказать ему, что здесь случилось?
— Он хочет услышать кое-что лично от тебя: ты ведь тоже присутствовал при этой бойне, и твоя жена пострадала. — Тандер пожал плечами. — Может, он просто должен убедиться, что наши показания совпадают.
Нехотя поднявшись, Клауд отправился вниз. Когда допрос был окончен, он поинтересовался каким-то безжизненным тоном:
— Чилтон жив?
— Мертв, Пуля пробила ему голову насквозь. А женщина может выжить.
— Какая женщина? Дороти?
— Нет. Миссис Брокингер тоже мертва. Харпер повез ее к гробовщику. Я имею в виду мисс Катрину. Похоже, миссис Брокингер успела сделать еще один выстрел. Пулей мисс Катрин оторвало ухо и сильно изуродовало лицо; не знаю, как она это пережинает, когда придет в себя.
— Вы собираетесь предъявить обвинение Джиорсал Макгрегор?
— Нет. Она действовала в целях самозащиты. Похоже, те, кто виновен, уже понесли наказание, если, конечно, вы не собираетесь предъявить мисс Катрине собственное обвинение.
— Нет, мстить я никому не буду, как бы мне этого ни хотелось.
— Тогда у меня все. Надеюсь, ваша жена скоро поправится, — проговорил шериф, Клауд кивнул в ответ, и вслед за этим блюститель порядка покинул дом.
Клауд поспешил обратно к Эмили. У ее кровати он застал одного лишь Тандера.
— А где все остальные?
— Вулф повез женщин обратно на ранчо. Скай решила остаться с детьми, а Джиорсал хочет взять кое-что из вещей, чтобы потом снова вернуться сюда.
— О Господи! Дети… — Клауд в отчаянии закрыл лицо руками.
— Близнецы слишком малы, чтобы что-то понимать.
— Но есть еще Торнтон. Он уже терял родителей, и страх этой утраты до сих пор остался в нем. Этот страх заставлял его иногда среди ночи забираться к нам с Эмили в постель. Если… — Клауд замолчал. Он не в силах был произнести роковые слова.
Положив руку брату на плечо, Тандер тихо заметил:
— Вулф как-то сказал, что под нежной кожей Эмили скрывается стальная броня. Она не умрет.
— Она не должна, — прошептал Клауд, склоняясь над женой и целуя ее. — Не должна.
Когда несколько часов спустя приехал Вулф, Клауд все еще сидел у постели Эмили. Он повернулся, чтобы поздороваться с братом, и тут к нему бросился Торнтон.
— Это не место для мальчугана. — Клауд попытался удержать малыша, но тот, вырвавшись, бросился к Эмили.
— Я терпеть не могу злых ангелов! Я их ненавижу! — Торнтон обернулся и взглянул Клауду в глаза. — Они ее не заберут. Мы им не дадим, правда, папа?
— Правда. Мы будем стараться изо всех сил.
Часы сплетались в дни, однако состояние Эмили не улучшалось. Клауд чувствовал себя беспомощным, словно младенец. В довершение всего у Эмили начался жар. Она то впадала в забытье, то засыпала, и сон этот был настолько глубоким, что Клауду временами казалось: она уже никогда не проснется. Иногда Эмили приходила в сознание, и тогда Джиорсал насильно вливала ей в рот немного Пунша или давала лекарство, однако Клауд понимал, что этого слишком мало для того, чтобы восстановить силы, уходившие с каждой минутой.
Он почти перестал спать, лишь время от времени впадал в чуткую дрему. Ел он также очень мало и большую чаги, времени сидел, держа Эмили за руку и молясь о том, чтобы Бог сохранил ей жизнь. Так неистово и искренне ему еще никогда не доводилось обращаться к Всевышнему.
На третий день Джиорсал поставила перед Клаудом поднос с едой и строго приказала:
— Ешь.
— Хорошо, сейчас.
— Конечно, ты поешь, ведь я буду стоять рядом с тобой и смотреть, как ты это делаешь. А если ты не станешь есть, я позову твоих родных, чтобы они подежурили около Эмили, пока я буду кормить тебя с ложечки.
— Черт подери, Джиорсал! Я ведь не ребенок!
— Ты ведешь себя еще хуже. — Джиорсал нахмурилась. — Послушай, если ты не будешь есть и спать, ты обязательно свалишься, это я тебе точно говорю. Ну подумай, какая Эмили от этою польза? Ей нужно, чтобы ты был сильным и освободил ее от всех домашних дел, когда она выздоровеет. А если… — Голос Джиорсал дрогнул, однако она продолжала, хотя было видно, что ей об этом не хочется говорить: — Если она не выживет, ты должен быть сильным ради малышей.
— Что ты мелешь! Она обязательно поправится.
— Я хочу этого так же сильно, как и ты. Но что хорошего, если Эмили, придя в себя, увидит рядом с собой не мужа, а дряхлую развалину? — Заметив, что Клауд взялся за ложку, они одобрительно кивнула и осторожно примостилась на краешке кровати. — Ты можешь пока отпустить руку Эмили, тебе ведь так неудобно есть…
Не отрывая взгляда от тарелки, Клауд покачал головой.
— Не хочу. Боюсь, если я сделаю это, она от меня ускользнет.
— Я подержу ее руку вместо тебя, а ты пока поешь. И поверь, у меня совсем нет ощущения, что она умрет. Эмили впервые в жизни получила то, что хотела, и теперь так просто не сдастся.
— Не многого же она хотела…
— Как сказать. Настоящая семья, родные, которые ее любят, трое малышей… У нее нет ни малейшего шанса ускользнуть от вас. А если прибавить то, что Эмили и самой этого не хочется, то я бы сказала, ей не избежать выздоровления.
— Но зачем она сделала такую глупость? — пробормотал Клауд, отставляя поднос в сторону.
— По той же причине, по которой и ты встал бы между ней и убийцей. По той же причине, по которой вы оба горой встали бы на защиту своих малышей, если бы проклятой старухе с косой вздумалось их забрать. Да вы просто созданы друг для друга. А теперь ты должен послушаться меня и пойти отдохнуть.
Клауд неохотно подчинился. Придя в свою комнату, он сразу разделся и, едва успев лечь в постель, провалился в глубокий сон.
Проснувшись, Клауд понял, что проспал гораздо дольше, чем намеревался. Он поспешно натянул одежду и помчался в комнату, где лежала Эмили. Успокоился он лишь тогда, когда убедился, что никаких изменений к худшему в ее состоянии не произошло.
Надо было вам разбудить меня раньше.
— Мы не могли — Джиорсал во всех красках расписана, что она с нами за это сделает. Она бы не постеснялась, ты ее знаешь, — сказал Харпер.
— Это точно.
— О Господи, как подумаю, что это я виноват во всем, что случилось с бедной девочкой, тошно становится.
Клауд не стал спорить с Харпером. Похоже, бедняга и так уже места себе не находит из-за всей этой истории.
— Эмили никогда не стала бы тебя винить.
— Верно, однако это не освобождает меня от ответственности. Если бы я тогда не послушался Дороти…
— Начнем с того, что ты уже был круглым идиотом, женившись на ней. Эта женщина просто спятила. — Тут Клауд взглянул на Эмили, и все мысли о Дороти мигом отошли на второй план. — Черт! Харпер, беги за этой рыжеволосой мегерой, да побыстрее!
Харпер опрометью выскочил за дверь, а Клауд протянул к Эмили трясущуюся руку. Лоб ее был влажным от пота. Пока он стоял, не в силах поверить в случившееся, в комнату, запыхавшись, вбежала Джиорсал.
— Она вспотела, ты видишь? — прошептал Клауд.
— Да она просто мокрая от пота! — Джиорсал рассмеялась, но это был скорее нервный смех. — И она такая холодная.
— Что это значит?
— Температура спала, дурачок ты этакий! — Шотландка ахнула от неожиданности, когда Клауд порывисто поцеловал се. —
