обернулась и крепко обняла мужа.
— Это просто великолепно. Но неужели тебе нужно было так безжалостно поступать со мной, чтобы показать наш новый дом?
— Я хотел сделать тебе сюрприз. Вижу, он тебе понравился…
— И даже очень. Так когда мы переезжаем?
Улыбнувшись, Клауд подхватил Эмили на руки и, подойдя к кровати, осторожно уложил ее поверх одеяла.
— В понедельник.
— Значит, только через два дня? — Эмили с некоторым изумлением смотрела, как Клауд, усевшись на край кровати, принялся стаскивать с себя ботинки.
— Иуда. Два потрясающих дня, которые мы проведем имеете — ты и я. Мы уже сто лет не были с тобой одни.
Клауд продолжал не спеша раздеваться. Он не сомневался, что Эмили все поняла и что никаких возражений он от нее не услышит. Закинув руки за голову, она наблюдала за тем, как он снимает одну часть одежды за другой, и этого оказалось достаточно, чтобы пробудить в ней дремавшую страсть.
Стянув с себя нижнюю рубашку, Клауд принялся за Эмили.
Лениво наблюдая за тем, как Клауд снимает с нее туфли и чулки, Эмили думала о предстоящем удовольствии, однако Клауда, кажется, ее спокойствие не очень устраивало.
— Помоги мне, пожалуйста, раздеть тебя, а то я уже сгораю от нетерпения.
Тихонько рассмеявшись, Эмили села и принялась расстегивать платье. Но стоило ей приспустить его с плеч, как Клауд потерял остатки терпения. Не успела она и глазом моргнуть, как он с жадностью набросился на нее. Действия его нельзя было назвать иначе как изнасилованием. И все же прежде чем погрузиться в пучину страсти, Эмили успела подумать, что быть изнасилованной Клаудом ей очень приятно.
Когда наконец Клауд пришел в себя после захватывающего путешествия в мир любви и страсти, он приподнял голову с груди жены и заглянул ей в глаза. Эмили улыбнулась ему из-под полуопущенных ресниц. Никогда еще ни одна женщина не казалась Клауду такой прекрасной. Протянув руку, он осторожно откинул с разрумянившегося лица прядку волос.
— Слишком уж быстро все закончилось.
— Я подозреваю, что ты притащил меня сюда, чтобы заняться со мной любовью, а вовсе не для того, чтобы показать наше новое жилье…
— Но разве не ты сказала, что дом просто великолепен? За это стоило меня как следует отблагодарить.
Рассмеявшись, Эмили крепко обняла мужа.
— Надеюсь, я тебя не разочаровала?
— А что, в Бостоне таким же способом выражают благодарность?
— Наверное. Ведь дети там тоже рождаются.
Клауд замер, как громом пораженный. А что если после сегодняшних любовных ласк Эмили опять забеременеет?
— О черт! — пробормотал он. — Я и не подумал…
— Не волнуйся, я знаю, как поступить, чтобы наша семья каждый год не пополнялась новыми младенцами, так что тебе беспокоиться не о чем.
— Я вовсе не возражаю против этого, меня лишь беспокоит, что все может произойти слишком скоро: женщина, которая рожает каждый год, не выдерживает такой нагрузки и умирает. — Клауд крепко прижал Эмили к себе. — Я уже однажды чуть тебя не потерял и вовсе не хочу снова пережить что-нибудь подобное.
Эмили промолчала. Она не знала, что ответить на это и стоит ли отвечать вообще.
— Бедняжка Эмили. — Клауд легонько поцеловал ее в губы. — Иногда у меня такое чувство, что ты не знаешь, что со мной делать. А ведь я просто мужчина и ничего загадочного во мне нет.
Эмили томно прикрыла глаза.
— Если бы это было так!
— Но это и в самом деле так. Мужчина обычно весь как па ладони, а вот женщина таит в себе загадку. Никогда не знаешь, что от нее ожидать.
— Так ты правда не знаешь, чего от меня ожидать? А Джиорсал? Ты хочешь сказать, что и ее так же трудно раскусить?
— Джиорсал нет. Она что думает, то и говорит, даже тогда, когда ей лучше бы промолчать.
— Кстати, кажется, она дала нам с собой кое-какую еду… Может, уже пора заняться обедом?
Клауд принялся вытаскивать из сумки припасы, в то время как Эмили, разочарованная его молчанием, притихла и замкнулась в себе. Так продолжалось какое-то время, но наконец ему снова удалось расшевелить ее разговорами об их новом жилище.
Когда они легли в постель, Клауд вновь обладал ею. Он пытался каждым прикосновением, каждой лаской выразить то, что не сумел сказать словами. В очередной раз спускаясь с небес на землю, Клауд крепко прижал Эмили к себе. Ее тело сразу обмякло, она задремала… И тут он вдруг понял, что и для нее и для него настала пора сказать друг другу о своей любви. Очень многое в поведении Эмили говорило ему о том, что она его любит, однако только сейчас его вдруг охватило желание услышать от нее слова признания.
— Эм, моя маленькая Эм, я просто трус, — прошептал он. — Я знаю, что ты спишь и не слышишь меня, но я все-таки скажу. Я люблю тебя. О Господи, Эм, как же я люблю тебя! — Он еще крепче прижал жену к себе.
Эмили едва удержалась от того, чтобы не вскочить и не потребовать от Клауда еще раз произнести эти волшебные слова. Но что, если она неправильно его поняла? Слишком долго она ждала этих слов — так, может, они ей просто почудились? Решив, что настало время откровений, Эмили набрала в легкие побольше воздуха и прошептала:
— Я тоже люблю тебя!
По тому, как Клауд порывисто притянул ее к себе, Эмили догадалась: он ее услышал. Она почувствовала на своих губах страстный поцелуй и чуть не задохнулась, а когда Клауд оторвался наконец от ее губ, дрогнувшим голосом спросила:
— Ты и вправду меня любишь? Если нет, можешь соврать, чтобы я не чувствовала себя такой дурой.
Тихонько рассмеявшись, Клауд крепко обнял ее.
— Я тебя люблю, а почему столько времени не говорил тебе об этом, одному Богу известно. Ты могла бы еще сто лет ждать от меня признания. Если бы я не был уверен, что ты спишь… — Покачав головой, Клауд с нежностью взглянул на Эмили и ласково откинул с ее лица прядку волос. — Я привез тебя сюда, чтобы мы могли побыть с тобой вдвоем и признаться наконец друг другу в любви, чего ни один из нас прежде не отваживался сделать.
— Каждый просто трусил, — улыбнулась Эмили.
— Ужасно, — подхватил Клауд и, когда Эмили хихикнула, тоже улыбнулся.
Свернувшись калачиком в его объятиях, чувствуя, что у нее от счастья кружится голова, Эмили спросила:
— А когда ты понял, что любишь меня?
— Трудно сказать, крошка. Наверное, в первый раз мне но стало ясно, когда тебя ранили. — Вспомнив, как он испугался, поняв, что может потерять ее, Клауд крепче прижал Эмили к себе. — О Господи, Эм! Я никак не мог остановить кровотечение, а потом у тебя начался жар. — Он покачал головой. — Я был просто в ужасе. Даже на войне мне не было так страшно. Я внезапно понял, что вместе с тобой умрет и частичка моей души. Уже давно ни для кого, кроме тебя, мои чувства не были секретом, но на этот раз Джиорсал высказалась совершенно откровенно: она сказала, что я сделал бы то же самое, если бы стреляли в тебя, а доведись нам спасать детей, мы оба пожертвовали бы собой, лишь бы выхватить их из лап смерти. И еще она сказала, чтобы я хорошенько обо всем этом подумал. — Клауд нежно погладил Эмили по щеке. — Но было еще одно чувство, которое жило во мне всегда, только я его разглядел совсем недавно, — ревность. Я ужасно ревновал тебя к майору Лидсу — тому самому, с которым ты когда-то танцевала.
Эмили удивленно взглянула на Клауда.
— Ты меня ревновал? Почему же я этого не замечала?
— Потому что я этого не хотел. Я сам был не рад тому, что ревную. Только Джеймс сразу обо всем догадался. Хорошо хоть на смех меня не поднял. В последний раз мне доводилось испытывать ревность в ранней юности, но тогда мне это чувство ужасно не понравилось и я решил, что больше ему не поддамся.
— Бедняжка! — В голосе Эмили не было и намека на сочувствие, а когда Клауд сердито взглянул на нее, она захихикала. — Не могу сказать, что сожалею о флирте с майором. Он дал мне понять, что никакая я не распутница и что это ты вынудил меня вести себя не вполне пристойно. — На лице Клауда появилось горделивое выражение, однако Эмили ничуть против этого не возражала. — В тот вечер я еще кое-что обнаружила.
— Что ты любишь пунш?
— Очень смешно. Нет. Майор рассказал мне кое-что про тебя.
— Наверняка какие-нибудь гадости.
— Он дал мне понять, что ты никогда бы не оставил нас с Торнтоном посреди голой равнины. И хотя ты пытался уверить меня в обратном, я не сомневалась, что майор прав. Когда ты в первый раз затащил меня к себе в постель, я уже знала, что мы никогда не расстанемся.
— Вот почему ты тогда не разозлилась на меня… — Клауд даже пришел в некоторую растерянность от того, что Эмили его так быстро раскусила.
— Еще как разозлилась. Я была готова тебя убить.
— Что-то подобное я и подозревал. Но почему ты этого не сделала? Что заставило тебя передумать?
— М-м… Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что все-таки хочу быть с тобой. А когда я увидела, как Джастин бросилась к тебе на шею и ты ее обнял, я почувствовала, что потеряла в той сделке, которую ты вынудил меня с тобой заключить, не только целомудрие.
— Но все-таки до конца ты не была в этом уверена?
— Я просто старалась об этом не думать. Мне казалось, будто я совершила грех и с каждым днем опускаюсь все ниже и ниже, не имея сил остановить это падение. Только со временем я начала чувствовать себя по-другому. — Улыбнувшись, Эмили провела рукой по груди Клауда. — Мне стало наплевать на собственную неуверенность, потому что хотелось быть с тобой рядом. — Повернувшись к Клауду, Эмили принялась медленно целовать его лицо. — Тогда я уже знала, что, если ты разрешишь мне остаться рядом с тобой, я буду счастлива.
Клауда глубоко тронули слова
