сражения на другое. Тебе не кажется, что никакой неженатый солдат не стал бы этого делать, не имея на то веских оснований?
– Но у него было основание! Мой настоящий отец, умирая, попросил его об этом.
– Carino, будь благоразумна. – Диего протянул к ней руку, но Люси отпрянула от него. Он помрачнел. – Ты действительно веришь, что мужчина может взять на себя воспитание и обучение ребенка только потому, что его попросил об этом умирающий солдат, которого он почти не знал?
Чувствуя, что сейчас расплачется, Люси отвернулась, чтобы скрыть слезы. Неужели вся ее жизнь была ложью? Ее всегда удивляло нежелание отца говорить о ее родителях, но она никогда не спрашивала, почему он ее удочерил. Он сделал это по просьбе ее настоящего отца – и все. Как и любой другой ребенок, пробелы в информации она домысливала сама. Например, отец подумал, что она очаровательная, или пожалел ее, или был покорен ее детскими улыбками.
Но Диего был прав: неженатые солдаты не усыновляют маленьких детей.
– Должно быть, полковник знал о похищении, – осторожно продолжил Диего. – Этим объясняется, почему он не мог вернуть тебя твоей семье в Сан-Роке, когда Кроуфорд и няня умерли. Это означало бы объяснение с властями, признание своей виновности. Чтобы избежать этого, он удочерил тебя и сменил полк, чтобы никто не смог тебя разыскать.
Какое чудовищное предположение, что отец удочерил ее, чтобы скрыть преступление!
– Этого не может быть, – прошептала Люси. – Я тебе не верю.
– В таком случае поверь этому. – Диего взял письмо, лежавшее рядом с графинами, и передал ей. – Это написал маркиз, на тот случай если мне удастся найти тебя.
Дрожащими пальцами Люси взяла запечатанное письмо. На восковой печати был оттиск той же буквы «П», что и на бумаге с изображением ее родимого пятна, которое Диего показывал ей раньше. Взломав печать, Люси развернула письмо. Оно было датировано третьим февраля и написано по-английски дрожащим старческим почерком.
«Мое дорогое дитя!
Если ты читаешь это письмо, значит, мой эмиссар, дои Диего Хавьер Монтальво, наконец нашел тебя. Я разыскивал тебя долгие годы, но лишь недавно получил информацию, заставившую меня поверить, что тебя увезли в полковом обозе вместе с вероломной служанкой моей дочери.
Ты единственное родное существо, оставшееся у меня и этом мире. Моя дочь (твоя мать) и мой сын умерли, а твоя бабушка умерла только в прошлом году, до последнего вздоха не теряя надежды когда-нибудь увидеть тебя.
Я не могу и помыслить о том, что придется встретиться с ней на небесах, так и не прижав тебя снова к своей груди, моя дорогая девочка. Мои дни сочтены, и я не смогу спокойно отойти в мир иной, если не воссоединюсь с тобой перед смертью. Прошу тебя, окажи мне честь и уважь старика. Возвращайся в Испанию в сопровождении моего эмиссара и его Друга».
Потрясенная, Люси перевела взгляд на Диего:
– Он хочет, чтобы я поехала в Испанию? Диего кивнул.
– И как можно скорее. Врачи сказали мне, что жить ему осталось недолго.
– Диего! – запротестовала Люси. – Я не могу просто сбежать с тобой в Испанию!
– С нами будет Гаспар. В данный момент он нанимает служанку, которая будет твоей камеристкой и компаньонкой во время путешествия. У тебя нет причин беспокоиться.
– Как я могу оставить все это, – решительно сказала она. – У меня здесь устоявшаяся жизнь.
– Правда? Ты это так называешь? Быть на побегушках у какой-то начальницы школы? Выносить выходки мужчин ироде Ханфорта, который не понимает, что ты за сокровище, и оскорбляет тебя за твою страстность и твою пылкость, то есть за те самые качества, которыми в испанском высшем обществе будут восхищаться?
Люси поежилась, услышав, насколько точно он понимает, как она иногда себя чувствует.
– Когда я разговаривал с твоим Питером наедине, – безжалостно продолжал Диего, – он назвал твою мать испанской шлюшкой. Для этих английских кретинов ты являешься дочерью проститутки. Ты должна доказать им всем, что это не так.
Проглотив подступивший к горлу комок, Люси сказала:
– Не все так считают. Питер просто дурак. Диего скептически фыркнул:
– И поэтому такая красивая, привлекательная женщина не нашла себе мужа? Почему ты работаешь здесь учительницей?
– Ты не понимаешь. Это временно, и в любом случае…
– В Испании ты наследница огромного состояния. У твоего дедушки имеются дома и в Кадисе, и в Сан-Роке, и в Марбелле. Он сможет сделать тебя центром испанского светского общества. Ты рождена, чтобы занять это место. – Диего схватил Люси за руку. – Ты говорила, что тоскуешь по семье, по людям одной с тобой крови. Теперь у тебя есть шанс получить все, чего ты достойна, что по праву рождения принадлежит тебе. Но если ты не поедешь сейчас, то упустишь последний шанс и будешь вечно сожалеть об этом.
– Но я даже не знаю, верить ли рассказам этого маркиза обо мне.
– Он знает о твоем родимом пятне.
Этого доказательства родства с маркизом Люси не смогла опровергнуть.
– Но мне хотя бы надо услышать папин вариант этой истории. Я уверена, что, если поговорю с ним, он не станет больше скрывать правду.
– Для этого нет времени. Твой дедушка умирает. К тому же это чудовище, которое ты называешь папой, не заслуживает, чтобы принимали в расчет его слова.
– Если не считать того, что он растил и любил меня!
– Он не имел на это права. Растить и любить тебя должны были твои родители. А он, подобно всем английским солдатам, взял что хотел, не заботясь о последствиях, и прятал тебя от семьи ради собственных эгоистических целей. И этого человека ты хочешь посвятить в свои планы? Если скажешь, что хочешь навестить дедушку, думаешь, он позволит тебе поехать? Разве он предлагал тебе попробовать найти своих испанских родственников или предпринять попытку отыскать твою английскую родню со стороны так называемого отца?
– Он сказал, что у меня нет родни, – прошептала Люси в отчаянии.
– Конечно, что бы он мог еще сказать?
– Но я уверена, что он смог бы это объяснить.
– Уверен, что смог бы. И все это было бы ложью. – Диего посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы твой «папа» попытался препятствовать твоему воссоединению с семьей. Ты сказала, что он уехал в Шотландию. Даже если бы я вздумал рискнуть и позволить тебе поговорить с ним, для этого нет времени. Откровенно говоря, я уже предупредил капитана нашего судна, что мы отплываем на рассвете.
Люси вздрогнула от неожиданности.
– На рассвете? Так скоро?
– Я не хотел бы, прибыв в Испанию, узнать, что твой дедушка умер, не дождавшись тебя. А ты?
– Все равно я… мне нужно обдумать все это. Извини, Диего, но я не могу просто взять и поехать с тобой в Испанию, не получив дополнительной информации. Придется тебе подождать, пока я не поговорю с папой.
Диего побелел как полотно и, поднявшись на ноги, сказал:
– Ладно. Но прежде чем ты увидишься с ним, я хочу вооружить тебя против его лжи. У меня имеется кое-что более убедительное, и я покажу тебе это, только подожди, пока я схожу за документом наверх.
– Почему документ лежит наверху? – с подозрением спросила Люси.
Диего пожал плечами:
– Я не был уверен, что ты придешь сегодня, а документ с самого начала спрятал в надежном месте. – Многозначительно взглянув на Люси, он добавил: – Я боялся, что в Англии мне едва ли удастся найти еще одну Копию этого документа. Это объявление о твоем рождении, опубликованное в испанской газете.
Глава 15
Диего постарался проигнорировать потрясение, отразившееся на лице Люси. То, что он сказал, было ложью, но это была святая ложь. Ради ее же блага.
Люси на его глазах могла совершить самую большую ошибку в своей жизни. И все из-за того, что какой-то английский солдат забивал ей голову ложью с того самого дня, как ее украли.
– У тебя действительно есть вырезка из газеты с объявлением о моем рождении? – спросила побледневшая Люси.
Диего вернулся к столу, на котором стояли полупустые бокалы.
– Выпей немного вина, пока я схожу за ней, – уклончиво ответил он, презирая себя за эту увертку.
Повернувшись к Люси спиной, Диего достал из нагрудного кармана флакончик. Он до последнего момента надеялся, что это ему не потребуется, но иного выхода теперь уже не было. Ему долгие годы приходилось ухаживать за больной матерью, и он точно знал, сколько требуется лауданума, чтобы усыпить Люси. Капнув несколько капель, он добавил щедрую порцию вина. Если Люси это не выпьет, придется применить силу, а такого поворота событий Диего совсем не хотел.
Заставив себя улыбнуться, он повернулся и подал Люси бокал.
– Я вернусь через минутку.
Подавив желание посмотреть, выпила ли она вино, Диего вышел из гостиной. Куда, черт возьми, запропастился Гаспар? К этому времени ему давно пора было вернуться из Лондона на паровом пакетботе.
Ворча, что Диего дал ему слишком мало времени, Гаспар днем уехал на сурреиские
