— Так что, все эти комнаты не используются? — нарушила она тишину.
— Я думал, что мы покончили с этим. — Он сдержал ухмылку. — Или же у вас уже закончились вопросы? Вы могли бы избавить меня от беспокойства показывать тут все, если вы уже…
— Я просто хотела выяснить все до конца, — резко перебила она. — И я не просила вас провожать меня. Это была ваша идея, милорд… Сент.
Ну вот, теперь она с ним уже спорит. Сент задавался вопросом, какова будет реакция, если он прижмет Эвелину к стене и поцелует. Однако этим он не ограничится. Когда ему удастся стащить с нее эту дурацкую чопорную шляпку и детские перчатки с пуговками, он продолжит исследовать ее обнаженное тело. И будет делать это до тех пор, пока не поймет, почему она так возбуждает его, и пока ему не удастся выбросить мысли об этой невинной особе из головы.
Может, в этом-то все и дело? Она надела старомодную шляпку, перчатки и это строгое платье с высоким воротничком, а воображение Сента взвилось стрелой, заставляя его представлять бархатистую кожу и округлые формы, скрытые бесформенной одеждой.
— Вы будете мне отвечать? — спросила Эвелина, снова поворачиваясь к нему.
— Я ответил бы, но дал слово, что буду хорошо себя вести.
И он надеялся, что она это ценит, потому что Сент нечасто делал над собой подобные усилия. Честно говоря, он почти никогда их не делал.
— И я должна быть вам благодарна?
— Не особенно. Я знаю, что был бы вам куда более благодарен, если бы этого обещания не давал. Теперь вы хотели бы осмотреть кухни или познакомиться с детьми?
— Кухни, я думаю. — Она наморщила свой крохотный носик, как будто бы подумала о чем-то неприятном. — Я хотела бы сначала узнать обо всем здесь, а потом уже поговорить с детьми. Не подумайте, что я их избегаю.
— Я не сказал ни слова.
Она посмотрела на него, в глазах читалось удивление.
— Но собирались.
Несколько мгновений Сент был очарован ее улыбкой и не нашелся что ответить. Его взбесило то, что пришлось так рано вставать. Этим все объясняется. Однако одному факту Сент так и не смог найти объяснения. Ему начало нравиться то, что он показывает приют «Заря надежды» этой невинной девчушке по имени Эвелина Мария Раддик.
Глава 4
Байрон. Дон Жуан, Песнь I[4]
Эвелина почти все время забывала делать для себя пометки и прекрасно знала, кто виноват в этой невнимательности.
Она все утро нервничала, что не сможет показать себя достаточно умной и осведомленной. А когда провожать ее вызвался сам Сент, беспокойство девушки усилилось во сто крат. Мужчины все одинаковы. С тех пор как вышла в свет, Эвелина говорила с ними, флиртовала, и некоторые даже брали на себя смелость провожать ее. Но редко кто из них заставлял се испытывать что-то иное, кроме желания нахмуриться или рассмеяться. Однако маркиз де Сент-Обин был совсем не похож на остальных. Честно говоря, он относился как раз к тому типу мужчин, которых ее мама и собственный здравый смысл всегда советовали обходить стороной. Но раз Эвелина решила, что ее жизнь не должна быть такой, как запланировал Виктор, значит, ей придется иметь дело с Сентом.
По какой-то причине, с тех пор как Эви установила правила поведения, Сент обращался с ней очень вежливо. И хотя нелегко было действовать, зная, что за твоей спиной притаилась пантера (пусть даже и со спрятанными когтями), девушка решила, что сумеет использовать сложившиеся обстоятельства с выгодой для себя. Эви бросила через плечо взгляд на Сент-Обина, стоящего, скрестив на груди руки, у входа в женскую спальню приюта. Он снова — или же все еще — смотрел на нее, выискивая — или даже находя — своими светло-зелеными глазами что-то, что имело мало отношения к пристойности и благонравию.
— Мисс Эви! Вы же обещали принести нам пудинг! — сказала Молли. Горестный тон девочки тут же привел Эвелину в чувство.
— Я обещала и обязательно принесу его, но сегодня я хотела бы просто поболтать со всеми вами, если вы не против.
— А он тоже зайдет? — шепотом спросила другая девочка. Остальные тут же захихикали, зажав рты кулачками.
— Я надеюсь, что да, — с робкой улыбкой проговорила симпатичная девушка. — Я слышала, что его поместье Сент-Обин все устлано золотыми монетами.
Эви нахмурилась:
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать, мисс Эви. Еще восемь месяцев, и мне придется уйти отсюда. Думаю, я буду жить с каким-нибудь мужчиной в Ковент-Гардене.
— Боже милостивый! Я надеюсь, что нет, — пробормотала Эви, внимательно присматриваясь к окружившим ее девочкам.
Неужели именно этого все они хотят от жизни?
— Что ж, я лучше жила бы в доме с золотыми полами, чем в грязи в Ковент-Гардене.
— Ты что же думаешь, что он женится на дочке швеи, Мэгги? Ты и помыть-то его полы не сможешь, не то что ходить по ним!
Мэгги взмахнула полами своей оборванной юбки так, чтобы задеть ею Молли.
— Я не говорила, что мы поженимся, тупица! — пробормотала она.
Молли прикусила язык.
— Но ты же тогда станешь шлю…
Надеясь, что Сент-Обин не слышал этой части их разговора, Эвелина встала между двумя девочками. Никто не будет пинать, бить или же оскорблять других, пока она здесь.
— Я уверена, что лорд де Сент-Обин не стоит того, чтобы из-за него ссориться. И не важно, из чего сделаны его полы. В любом случае я не хочу ничего знать о нем, я хочу получше узнать вас, юные леди.
— Я не юная леди, а маленькая девочка. — Вперед вышла Роза, держа за ногу свою потрепанную куклу. — И все мы сироты.
— Не все, — перебила еще одна из двух дюжин девочек. Кажется, ее зовут Айрис. — Папу Уильяма и Пенни отправили на каторгу на семь лет.
Элис Брадли ухмыльнулась:
— А отца Фанни отправили в Ньюгейтскую долговую тюрьму за то, что он треснул бутылкой по башке хозяина таверны.
— Этот пьянчуга заслужил! — выкрикнула Фанни, вцепившись пальцами в передник своего выцветшего коричневого платья. Эви даже не могла сказать, из чего оно сшито, но то, что ткань была самой низкосортной, не вызывало сомнений.
— Хватит басни рассказывать, Элис, тупая башка, или же мы расскажем ей о том, что сделала твоя мамаша, чтобы закончить свои дни в той же тюрьме.
— Вы не посмеете!
«Боже!»
— Все, все, девочки. Давайте так. Я буду задавать вопросы, а те из вас, кто захочет, будет мне отвечать. — Эвелина села, разгладив юбку.
