Подписать брачный контракт, а потом страдать, как страдала моя мать?
– Я вас не понимаю. Ведь в брачном союзе мужчина несет ответственность перед женщиной. Если вы замужняя дама…
– Согласна, что брак защитил бы меня на то время, пока я на законном основании не получу свои деньги, то есть пока мне не исполнится двадцать четыре года. К счастью, бабушка с дедушкой распорядились, чтобы в случае моей смерти до моего двадцатичетырехлетия все состояние отошло благотворительным учреждениям.
– Значит, Кейну ничего не достанется, если вы умрете раньше.
– Совершенно верно. К тому же я уже составила завещание, согласно которому, как это ни парадоксально, если я умру вскоре после вступления в права наследства, мои деньги, так или иначе, пойдут на благотворительные цели.
– Но вы все равно уязвимы для махинаций Кейна, если даже получите свое наследство.
– Я намереваюсь покинуть страну, предварительно приняв меры к тому, чтобы мои деньги были надежно защищены от него.
Почесав в затылке, Ник спросил:
– Бомон согласился помочь вам, потому что…
– Потому что он мой близкий друг.
– Почему в таком случае он не увез вас за пределы страны и не укрыл в каком-нибудь надежном месте?
– Потому что у него нет собственных средств. Все деньги у его отца, и тот крепко держит в руках кошелек.
– А! Значит, отец знает о склонностях сына?
– Грейстоун не хочет признавать фактов. Он надеялся, что, финансируя наше соглашение, сможет воспрепятствовать сплетням и заставить Диллона интересоваться слабым полом. Благодаря ему Диллон приобрел репутацию повесы и дамского угодника, не принуждая себя делать то, чего ему делать не хочется.
Редфорд согласно кивнул.
Лилиан скрестила руки на груди.
– У меня к вам вопрос, мистер Редфорд.
– Я вас слушаю.
– Если вы не собираетесь обзавестись детьми, то зачем предлагали мне выйти за вас?
Он пожал плечами:
– Я ведь не просил вашей руки, миледи. Я просто спросил, не думали ли вы о том, что такое предложение последует.
– А если бы я сказала «да»?
– Это было маловероятно.
– Из-за обстоятельств, при которых я рассталась со своей невинностью?
– Потому что вы высокородная леди, привыкшая к определенному образу и стилю жизни, которые в данный момент я не в силах вам обеспечить. Я не надеялся, что вы оставите эту жизнь ради человека, настолько ниже стоящего на социальной лестнице, если не считать того, что ради своей цели вы опоили его снотворным и связали.
Лилиан снова почувствовала стыд и раскаяние, но, преодолев их, задала следующий вопрос:
– Значит, вы не отнеслись к этому серьезно?
– Ошибаетесь. Я вполне сознательно лишил вас невинности.
Ее щеки зарделись, и она отвела глаза.
– И, – продолжал он, – чувство долго заставило меня спросить, ожидаете ли вы моего предложения, хотя я предвидел ваш ответ.
– Легкий способ следовать вашему кодексу чести, – пробормотала Лилиан, удивленная охватившим ее разочарованием.
Подавшись вперед, он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо.
– Вы передумали?
Она посмотрела ему в глаза и увидела в них насмешку. Этого следовало ожидать. Ведь совсем недавно она категорически заявила, что никогда не выйдет замуж.
– Я думаю, мои вопросы продиктованы чувством уязвленной гордости. Кстати, я бы с таким же успехом могла усыпить и связать графа или герцога. Для меня не существует никаких сословных различий, если речь идет о том, чтобы вызволить друга из беды.
Он широко улыбнулся, и его улыбка в который уже раз очаровала ее. Этот мужчина просто не имел права выглядеть таким привлекательным. Она тоже улыбнулась в ответ. Мир между ними был восстановлен.
Он выпустил ее подбородок и встал.
– Я отправляюсь на Боу-стрит. Мне придется взъерошить перышки кое-кому, прежде чем я смогу снова собрать их и связать узлом.
Лилиан тоже поднялась с места, и он отодвинул ее стул.
– Это очень разумно с вашей стороны, должно быть, вопрос политики.
– Не политики, а выживания, миледи. Детективное агентство недолго продержится в Лондоне, если не будет иметь связи с полицией и ее штаб-квартирой на Боу-стрит.
Лилиан не покидало чувство вины.
– Я… я не подумала о том, что дело Бомона, за которое вы взялись, может повредить вашей репутации.
– Уверяю вас, все это в порядке вещей. Просто на этот раз я хочу предотвратить неприятные последствия. Нет ничего хуже, когда те, кого вы считаете друзьями, начинают охоту на вас.
Она прикусила губу.
– Это как раз подводит меня к вопросу, вызывающему мое беспокойство, мистер Редфорд. Я имею в виду улики против Диллона. Окровавленный носовой платок и его любовные письма.
– А это в самом деле его письма?
– Он говорит, что это глупость. Что он писал их, еще когда учился в школе. Всего лишь детские шалости. Ему не хотелось это обсуждать, а я не стала настаивать. Вопрос заключается в том, кто забрал их у Диллона и оставил возле трупа леди Лэнгем?
– Не знай я вас, подумал бы, что это вы.
– Я?
– Вы имели доступ к личным вещам Бомона. Но то, на что вы пошли, чтобы заставить меня защищать его, вынудило меня изменить мнение. – Он поскреб подбородок. – Я думаю, – продолжал Редфорд, – это сделал кто-то из близкого окружения Бомона, возможно, кто-то из его родных или слуг.
– Я опасалась, что вы ответите именно так. – Она содрогнулась и сжала руки. – Страшно подумать, что враг совсем рядом. Я по крайней мере всегда знала, чего ожидать от Кейна.
Подавшись вперед, Редфорд сжал ее руку.
– При наличии всех, кто стоит на страже закона и защищает вас, миледи, я не исключаю, что вы сами в опасности. Вам следует быть бдительной. Пусть ваши слуги тоже будут начеку. Когда выходите из дома, берите с собой еще одного лакея.
Он попытался успокоить Лилиан, крепко сжав ее руку своей сильной теплой рукой.
– Благодарю вас, мистер Редфорд, за то, что вы принимаете так близко к сердцу мои заботы, в то время как многие джентльмены, я уверена, отнеслись бы к ним далеко не серьезно. – Она скорчила гримаску и грустно добавила: – Женщины, особенно те, кто избрал мой образ жизни, не принимаются в расчет, поскольку их считают, мягко выражаясь, не слишком умными.
– Но ведь только глупец не понял бы, что опасения серьезные.
Она ласково улыбнулась ему:
– В таком случае мне повезло, что вы не глупец.
– Лилиан!
В дверях стоял Рассел, на его лице был написан ужас.
Лилиан выпустила руку Редфорда. Ей вовсе не хотелось, чтобы у Рассела сложилось ошибочное представление об их взаимоотношениях.
– Рассел! Ты пришел как раз вовремя. Должно быть, мистер Редфорд захочет задать тебе те же вопросы, что и мне.
– Кто он такой, черт возьми, чтобы допрашивать меня?
– Успокойся, Рассел. Это совсем не то, что ты вообразил. Мистер Редфорд – детектив, я наняла его, чтобы оправдать Диллона.
– Но как он смеет вести себя с тобой так вольно?
– Он не ведет себя вольно, Рассел. Он просто…
Рассел вошел в комнату. Углы его губ были опущены, лоб прорезали морщины. Вид у него был мрачный. Он протиснулся между ними и с яростью уставился на Редфорда.
– Лилиан слишком добра, чтобы понять, кто вы такой. Но я не позволю вам воспользоваться ситуацией в неблаговидных целях.
Лицо Редфорда приняло ледяное выражение, и он вскинул бровь:
– И какие же, по-вашему, я преследую цели?
– Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
Редфорд только развел руками.
– Я вижу, лорд Рассел, что леди Джейнос приобрела опору и защитника в вашем лице.
– В некотором смысле Рассел надежен, – вступила в разговор Лилиан. – Он и его отец очень добры ко мне в это тяжелое для всех нас время.
– В таком случае я оставляю вас в надежных руках. – Он отвесил поклон. – Я дам о себе знать в ближайшие несколько дней, леди Джейнос. Если захотите поговорить со мной раньше, пошлите весточку в мою контору или в таверну Типтона на Кенбриджлейн. В таверне всегда есть кто-нибудь, кто принимает письма для меня, а я часто туда заглядываю. – Он кивнул Расселу: – Всего хорошего, лорд Рассел.
Как только он вышел, Лилиан повернулась к Расселу:
– Как ты смеешь обращаться с ним подобным образом? Этот человек поможет выйти на свободу твоему брату!
– Он вцепился в твою руку!
– Ты тоже так делаешь, но я не заклеймила тебя как бесстыдного негодяя. – Она скрестила руки на груди. – Не корчи из себя праведника и ханжу. Тебе это не идет.
Рассел покраснел, и лицо его стало виноватым.
– И вес же, – не унимался он, указывая на накрытый стол, – ты сидела за одним столом с ним и ела в его обществе.
– И что? – воскликнула она. – С каких это пор преломить хлеб считается преступлением?
– Он у тебя на службе. Это неприлично.
– Забудь о своих снобистских замашках. Я наняла его, но это не значит, что он у меня в услужении.
Внезапно глупость этого аргумента дошла до се сознания.
– Если я захочу усадить с собой за стол Хикса, или Гиллмана, или кого-нибудь еще, то это мое право. И я не обязана отчитываться перед тобой.
Его губы дрогнули.
– Но это, это неправильно…
Лилиан потерла виски. Лицо ее стало мрачным.
– У меня болит голова, Рассел. Если ты извинишь меня, я пойду и прилягу.
В дверях маячила фигура Хикса.
– Пожалуйста, проводите лорда Рассела, Хикс. Я никого не принимаю сегодня.
– Миледи!
– Да, Хикс?
– Мистер Редфорд попросил поставить у
