Это самое циничное, что она слышала от него о его семье и о нем самом. Признание удивило ее.
– Себастьян, ты не должен оправдываться в том, что делаешь. Ты благородный человек, именно это делают благородные люди.
– Ты не так поняла меня, Жозефина. Я хочу сделать то, что собираюсь сделать. Даже если это неправильно. На этот раз я хочу извлечь выгоду из древней репутации моих предков.
– Но ты же не можешь допустить, чтобы отец отправил суда через Атлантику, – возразила она.
Уголки его губ дрогнули.
– Ты права. Но я не совсем об этом говорил.
– Тогда о чем ты говорил? – Она нахмурилась. – Ради Бога, я окружена людьми, которые говорят околичностями. Не будь…
– Я хочу жениться на тебе.
Глава 20
Жозефина ошеломленно уставилась на него, распахнув карие глаза. Если ему нужны доказательства, что она не стремится обмануть его и заманить в брачную ловушку, выражение ее лица давало их с лихвой.
Себастьян ждал еще полминуты, приятное удивление соперничало с растущим раздражением. Любая женщина в Лондоне билась бы экстазе, если бы он сделал ей предложение.
– Ты меня слышала, как я понимаю, – наконец пробормотал он, подняв бровь.
– Я слышала. Я только не знаю, что сказать.
– А-а… – Отпустив ее руки, он поднялся. – Если ты ищешь большего преимущества для тебя, то надо сказать «
Он отошел к окну. Незачем ей видеть, что он не так собран, как изображает. И услышал, как она поднялась. Он почти ожидал, что она скользнет за дверь, и подскочил, когда она коснулась его руки. Он обернулся.
– Так ты сделала…
Жозефина пнула его по голени. Сильно.
– Черт, – выругался он, но не стал наклоняться, чтобы потереть ногу. Он не хотел, чтобы следующий удар пришелся по голове.
– Я пришла сюда не затем, чтобы получить предложение. – Она скрестила руки на груди.
– Если ты пытаешься спрятать от меня свою грудь, я уже вкусил ее блаженства, – парировал Себастьян. – Какого дьявола ты на меня разозлилась? Даже если ты не испытываешь ко мне симпатии, я по существу, предложил спасти тебе жизнь.
– Мне потребовалось долгое время, чтобы решить высказаться против моего отца, – ответила Жозефина и вспыхнула, потому что его взгляд снова опустился к ее груди, – он всегда хотел, чтобы у меня было все самое лучшее.
– Решение сделать тебя принцессой вымышленной страны не самый мудрый способ. – Себастьян знал, что говорит цинично, но он был зол.
– Да, не мудрый. Но независимо от его методов мой визит сюда означает, что я предала его. Потом ты заявляешь, что хочешь жениться на мне, и теперь такое ощущение, словно я… вознаграждена за то, что примкнула к противоположной стороне.
– Ты необыкновенная женщина, Жозефина, – сказал он, выбирая слова. – И ты права, мне следует заниматься главной проблемой. Я забираю свое предложение.
– Ты… – Она закрыла рот. – Хорошо.
Он прятал рвущуюся улыбку.
– Наша задача состоит в том, чтобы воспрепятствовать отплытию судов. Поскольку я не смогу изъять у него украденные деньги, наши возможности ограничены.
– Тебе нужно, чтобы нас арестовали, – заявила она с дрожью в голосе.
– Это остается на самый крайний случай.
– Поскольку ты не можешь изменить ветер, чтобы он пригнал суда назад, к берегам Англии, я не вижу другого выхода.
– Мне пора вернуться к остальным, – нарушила тишину Жозефина. – Что будем делать?
Он посмотрел на нее:
– Сегодня днем я собираюсь подписать все соглашения и разозлиться, когда твой отец откажется передавать средства для инвестиций.
– Но соглашения обязывают тебя жениться на мне. И выплачивать ему десять тысяч фунтов. Ежегодно.
– Я знаю, что ты отказала мне, моя дорогая, но…
– Я не отказывала, – возмутилась она. – Я отклонила твое предложение, потому что у нас есть куда более неотложные вопросы.
– Я это запомню. – Она действительно хочет выйти за него. Его сердце зачастило. – С того момента, как ты объявила всему свету, что мы собираемся пожениться, это стало свершившимся фактом. Подписание бумаг – простая формальность. – Взяв Жозефину за подбородок, он нежно поцеловал ее. – Что касается остального, – пробормотал он, – тебе придется довериться мне, пока я не смогу обсудить со своим семейством все детали этого дела.
– Я не приучена доверять людям, Себастьян. – Она поцеловала его в ответ, ее вздох грозил украсть не только его дыхание, но и душу. – Но тебе я доверяю.
Взяв Жозефину за руку, он проводил ее к двери библиотеки.
– Я намерен снова сделать тебе предложение, Жозефина, – прошептал он. – И в следующий раз тебе лучше меня не пинать.
– Я недавно перестала давать обещания, – нетвердо сказала она, – по крайней мере те, которые не могу сдержать.
– Что ты сделал? – вскочил Шей. Гнев затмил следы усталости на его лице.
– Я подписал соглашения, – повторил Себастьян и, налив себе портвейна, снова уселся у камина в гостиной Гриффин-Хауса. – Если хочешь, чтобы я повторял все свои слова, то это надолго затянется. А у мистера Райс-Эйбла вид такой, что ему неплохо бы поспать.
Профессор выглядел скорее ошеломленным, чем усталым, но Себастьян мог это понять. Судя по рассказу Шея, он буквально выволок беднягу из классной комнаты в Итоне.
– Прости, если мы медленно соображаем, – вставила Нелл, – но я думала, цель состояла в том, чтобы отделиться от семейства Эмбри, а не еще больше запутываться в его махинациях.
– Должен согласиться, Мельбурн, – добавил Валентин. – Ты не думаешь, что придется идти с этим к Принни, рассказав, что подписал брачный контракт с девицей, которая ударила тебя по ноге?
– П-принни? – пискнул Райс-Эйбл.
– Я не пойду к Принни, – возразил Себастьян, надеясь, что профессор воздержится от обморока.
– Тебе придется сообщить ему, прежде чем ты отправишься на Боу-стрит.
– Я не пойду на Боу-стрит, Зак.
– Тогда какой у тебя козырь, Мельбурн? – Валентин положил руку на плечи жены, которая, казалось, была готова спрыгнуть с дивана и задушить старшего брата.
– Я тоже собираюсь совершить мошенничество, – сказал Себастьян. – И оценил бы вашу помощь в этом деле.
– Рассчитывай на меня, – тут же сказал Валентин.
Его родные братья казались не столь сговорчивыми. Он не мог винить их за колебание. С тех пор как в семнадцать лет он унаследовал титул герцога и ответственность за воспитание сестры и двух братьев, он постоянно заявлял о надлежащем поведении и о том, что Гриффины делают и чего не вправе делать.
– Ты? – пробормотал Шей. – Ты собираешься идти против… Ты Мельбурн. Ты не можешь.
