высочество! Мисс Жозефина! – Горничная опустилась рядом с ней на колени.
Жозефина подняла голову.
– Кончита, пожалуйста, не говори никому, – проговорила она, пытаясь сесть. – Я просто… ужасно устала.
– Конечно. Помолвка с герцогом, свадьба, желание переселенцев, чтобы обожаемая принцесса проводила корабли, отплывающие в Коста-Хабичуэлу, балы и приемы, на которых вы обеспечили поддержку отцу… это все ваша заслуга, ваше высочество. Такой груз на плечах сокрушил бы многих мужчин.
– Да-да, вот именно. – Жозефина запнулась, позволив служанке помочь ей встать. – Пожалуйста, ничего не говори, я не хочу волновать родителей.
– Слова не скажу. Давайте приготовимся к прогулке.
– Да, – рассеянно повторила Жозефина, ее ум лихорадочно заработал.
Кончита права, именно она была краеугольным камнем в этом плане отца. Удалить краеугольный камень – и не будет никакого союза между Эмбри и Гриффинами. Себастьян теперь знает, что надо опасаться ее отца, и если она просто… исчезнет, вместо того чтобы расторгать помолвку, пересуды пойдут о ней, а не о нем.
Это может сработать.
Глава 22
– Ты соображаешь, который час? – ворчал Валентин, спускаясь по лестнице.
– Семь часов, – с улыбкой ответил Себастьян. – Утра.
– И люди еще называют меня дьяволом. Они явно заблуждаются, потому что это прозвище относится не ко мне. Только Вельзевул может вытащить довольного мужа и отца из теплой постели в такое время.
Валентин, все еще жалуясь, спустился в холл. Дворецкий распахнул входную дверь. Себастьян, скрестив руки, ждал, пока его друг надевал пальто и перчатки. Волнение и ожидание не отпускали его, но Себастьян стоял на месте.
Он уже и не помнил, когда у него появлялась надежда, как сейчас, – не в отношении дочери или семьи, но для себя лично, но он не имел никакого намерения публично выказывать свою радость.
– Я возвращу лорда Деверилла домой приблизительно через час, Хоббс, – сказал он, жестом пригласив Валентина выйти первым, главным образом потому, что не был уверен, что маркиз последует за ним, если ему предоставить свободу выбора.
– Хорошо, ваша светлость. – Спрятав улыбку, дворецкий закрыл за ними дверь.
Грин держал под уздцы собственную лошадь, Мерлина и Яго.
– Хорошее утро для верховой прогулки, милорд, – сказал он, кивнув Девериллу.
– Негодяй, – пробормотал Валентин. – Куда мы едем, черт побери?
– Покататься. Утренний воздух всегда помогает мне прочистить мозги.
– Меня это наверняка доконает, – сурово заметил его друг. – Ты делаешь это каждое утро? – с сомнением продолжал он, сев на своего норовистого гнедого.
– Да. И ты будешь рад узнать, что я заехал за тобой на час позже обычного.
– Сегодня утром мы не станем спасать отчаявшихся сельских жителей?
– Этого в моем календаре нет, но не обещаю.
Они поехали в сторону Гайд-парка. Улицы уже заполнялись фургонами молочников, тележками торговцев, но аристократы, к счастью, были еще в постели. И некая молодая леди, вероятно, тоже еще спала, рассыпав по подушке густые темные волосы, ее длинные ресницы еще ласкали нежные щеки.
– Что с тобой? – резко спросил Валентин.
– Ничего. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты улыбаешься как сумасшедший. Это меня пугает.
Себастьян сделал серьезное лицо.
– Я же сказал, что люблю ездить по утрам.
– Это другое, – присмотрелся к нему маркиз. – Ты счастлив?
Себастьян и не подозревал, что это можно прочесть на его лице.
– Да, ты это предполагал, – попытался добавить он сарказма в голос. – Как мне не быть в экстазе, когда предстоит затопить страну, остановить аферу и устроить свадьбу, о которой я никогда не думал?
Маркиз подозрительно прищурил зеленые глаза.
– Это отговорки, – заявил он. – Ты готов в любой момент запеть. – На его лице появилось то нежное выражение, с каким он смотрел на Элинор и дочь. – Поскольку мне самому в свое время стрела Купидона угодила между глаз, я узнаю признаки, Себ. И рад за тебя. Правда. Я всегда беспокоился о том, что ты будешь делать с самим собой после того, как женил братьев и выдал замуж сестру.
– Честно говоря, – медленно сказал Себастьян, зная, что год назад не допустил бы такого разговора, – я понятия не имел. Управление поместьями, коммерческая деятельность, дела правительства… этого достаточно, чтобы заполнить день. По крайней мере, я так себе это представлял. Я не ожидал того, что произошло сейчас.
– Знаю. Ты должен восхищаться девушкой, которая может поставить герцога Мельбурна на место. – Он огляделся: – Кстати, мне это кажется, или мы едем к ее дому?
– Я хотел проехать мимо и убедиться, что все в порядке. Сегодня вечером мы разыграем пьесу. Король должен присутствовать и ничего не заподозрить, чтобы спектакль имел успех.
Когда они свернули за угол, Себастьян, натянув поводья, резко остановил Мерлина. Гибкая фигурка в простом зеленом платье метнулась через улицу к наемному экипажу. Тяжелый чемодан ткнулся в бок кареты, когда девушка потащила его внутрь.
– Это…
– Да.
Он посмотрел на дом полковника Бранбери. Все было тихо, лишь ветерок лениво шевелил занавески наверху. Она оставила окно спальни открытым. С вечера, для него, или сегодня утром она спустилась вниз по решетке?
– Что это значит?
– Не знаю. Она была одна. – Карета свернула направо, в противоположном от Гриффин-Хауса направлении. Она ехала не к нему. – Грин, – повернулся Себастьян к конюху, – оставайтесь здесь и наблюдайте за домом. Увидите что-то необычное – сообщите лорду Девериллу, он вернется в Корбетт- Хаус.
– А ты куда? – поднял бровь Валентин.
– За каретой.
– Себ, возможно, это должен сделать Грин.
– Это сделаю я. А ты подготовишь все к сегодняшнему вечеру. Спектакль состоится независимо от того, буду я на премьере или нет. – Все в нем рвалось за исчезнувшей каретой, но нужно считаться не только с собой. – Скажи, что за всем проследишь, Валентин.
– Да, прослежу, черт побери. – Маркиз дернул поводья. Яго, почувствовав настроение седока, занервничал. – Ты вооружен?
– У меня есть пистолет.
Валентин вытащил из кармана оружие:
– Возьми еще этот. И будь осторожен, Себастьян.
Себастьян сунул второй пистолет в карман пальто.
– Буду.
Дав Мерлину шпоры, он галопом помчался за исчезнувшей каретой. Возможно, тревога ложная. И Жозефина выскочила купить что-то для свадьбы. Но его чутье говорило о другом. Насколько он знал, Жозефина всегда действовала неожиданно.
