— И я тоже, отец Барнсли.
Грейс сложила губы в улыбку. Если этот человек согласится совершить обряд венчания, она не станет возражать против некоторой порции рыбного запаха.
— Какую замечательную рыбу вы поймали!
— Это форель, леди Грейс, прекрасная форель.
— В самом деле.
Она взглянула на Дэвида. Негодник с трудом удерживался от смеха.
— Я бы сказал, что форель просто отменная, — вмешался в разговор мистер Уэйфорд. — Какой наживкой вы пользовались?
Прежде чем преподобный Барнсли пустился в пространные пояснения, Дэвид кашлянул и сказал:
— Ваше преподобие, если позволите мне переменить тему, я хотел бы просить вас оказать мне маленькую любезность.
— Любезность? Разумеется, лорд Доусон! Чем могу помочь?
Дэвид вынул из кармана лист бумаги.
— У меня имеется специальная лицензия, а мистер и миссис Уэйфорд дали согласие быть свидетелями. Леди Грейс и я просим вас обвенчать нас.
Преподобный Барнсли внимательно ознакомился с документом.
— Кажется, все в порядке. — Он поднял голову и улыбнулся. — Буду счастлив совершить богослужение. Где и в какое время хотите вы обвенчаться?
— Здесь и сейчас, — ответил Дэвид.
Брови преподобного Барнсли взлетели на лоб.
— У заводи, где водится форель?
— Можете ли вы предложить лучшее место? — спросил Дэвид.
Грейс посмотрела на траву, на деревья, на воду. Прекрасное место для свадьбы…
Преподобный Барнсли улыбнулся:
— Нет, клянусь Юпитером, не могу.
Священник дал мистеру Уэйфорду подержать драгоценную форель, потом наклонился за своим молитвенником.
Глава 21
— Какая удача, что Уэйфорды тоже помешаны на уженье форели!
Дэвид быстро повел Грейс через лужайку к гостинице.
— Почему? — Высокие каблуки Грейс мешали ей так быстро двигаться по вязкой земле. — Нельзя ли помедленнее? К чему такая спешка?
Он остановился и улыбнулся ей, глядя на Грейс с высоты своего роста. Она разрумянилась, ее дивная грудь вздымалась и опускалась от бурного дыхания. Еще немного времени, и он увидит эту грудь обнаженной, во всей ее красе.
— Потому, что мне следовало бы заказать завтрак для всех, кто захочет поздравить нас с законным браком, но я очень — очень хочу отпраздновать это событие совершенно по-другому, в исключительно приватном стиле, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Дэвид коснулся рукой ее груди, чтобы помочь ей понять сказанное.
Румянец Грейс сделался еще более ярким.
— О, это значит… что мы должны… вот так скоро? Ведь еще день… я думала, такие вещи делают только ночью.
— О нет, уверяю тебя, что этим можно заниматься в любое время и в любом месте. — Дэвида вдруг охватило не вполне уместное озорство. — Даже здесь и сейчас.
— Что?! — вскрикнула Грейс. — На улице? — Она в испуге огляделась по сторонам. — Здесь?
— Ну да, хотя лично меня не устраивает ничем не защищенная публичность именно этого места. Но физически такое вполне возможно. Для тебя на первый раз, думаю, больше подойдет постель и запертая дверь, а ты как считаешь?
Грейс издала несколько отрывистых междометий — она была слишком ошеломлена, чтобы связно выразить собственное мнение.
— И я, кстати, подумал, что, учитывая необычность сложившегося положения, чем скорее мы осуществим наши супружеские отношения, тем лучше. Это сделает их… скажем, окончательно неуязвимыми. Предположим, твой отец, караулит у гостиницы, поджидая тебя. Ведь, насколько я понимаю, время твоего венчания с Паркер-Ротом еще не наступило?
— О да. Ты прав.
Грейс бросила опасливый взгляд на дорогу, схватила Дэвида за руку и чуть ли не бегом повлекла его к гостинице.
Такая прыткость новобрачной пришлась Дэвиду весьма по душе.
Сердце у Грейс билось так же бурно, как в ту минуту, когда она вылезала из окна своей спальни. Отец не успел выдать ее замуж за Джона. Она уже замужем. Но Дэвид прав: самое лучшее — стать женой по- настоящему.
Когда они подошли совсем близко к гостинице, Грейс надвинула как можно ниже капюшон плаща, чтобы скрыть лицо. Она предпочитала, чтобы никто из слуг не распознал ее в то время, как она будет пробираться по черной лестнице в комнату, которую занимает мужчина. О Господи, что она делает?
Грейс остановилась, но Дэвид рывком распахнул дверь и повел Грейс за собой по узкой лесенке в коридор и затем к своему номеру. Грейс проскользнула внутрь, Дэвид последовал за ней, захлопнул дверь и запер на замок.
Слава Богу! Грейс с облегчением вздохнула. Наконец-то она…
Тут ее взгляд обнаружил кровать, и сердце у Грейс снова бурно забилось.
— Не надо нервничать, Грейс, — произнес Дэвид.
Он расстегнул ее плащ и снял с нее.
— И н-не думаю н-нервничать. — Она отступила в сторону, едва плащ оказался в руках у Дэвида. — Ну, м-мо-жет, немного.
Она ужасно выглядит! Надо было не пожалеть времени и надеть корсет. О чем только она думала? Теперь вот ее большие груди обвисли и трепыхаются самым возмутительным образом. А волосы, освободившись от шпилек, растрепались.
— У меня нет ночной рубашки.
Дэвид расхохотался.
— Грейс, милая, рубашка будет только мешать.
— Правда?
Он кивнул и начал расстегивать ее платье.
— Что ты делаешь?
Губы его медленно сложились в улыбку, а глаза вспыхнули огнем.
— Я делаю тебя полностью, совершенно, очаровательно голой.
— Ой! — Грейс вырвалась от него. — Это не столь уж хорошая мысль.
Он последовал за ней через всю комнату.
— Наоборот, мысль просто замечательная. Блестящая! — Он снова улыбнулся. — Мысль, которую я лелеял наяву и во сне с тех самых пор, как впервые увидел тебя в бальном зале Олворда.
— Ты еще насмехаешься!
О Боже, его улыбка. Грейс ощутила знакомую пульсацию внизу, между ног.
— Прекрати!
