– Выстрелили в спину.
– Его нашел один из слуг, – сказал Латимер, молчавший, пока Бенедикт исследовал труп. – Джеффри долго не возвращался с топливом для камина.
Бенедикт кивнул, выпрямился в полный рост и всмотрелся пронзительным, изучающим взглядом в темнеющий лес.
– Харриет.
– Да?
Он обернулся и постарался сказать как можно ласковее:
– Возвращайся в дом.
Она была упрямой, но не глупой и не бестолковой. Харриет кивнула и пошла в сторону особняка. Бенедикт смотрел на нее и гадал, как она себя чувствует после всего случившегося: они только что сгорали от страсти, а в следующий миг уже рассматривали труп. Вдруг Харриет остановилась и слегка запрокинула голову, задумчиво глядя на розовато-пурпурное небо, а потом повернулась лицом к Бенедикту.
– Бенедикт, – сказала она. – Я узнала голос того человека в капюшоне. – Она кивнула. – Думаю, это был он.
Глава 27
– Похоже, здесь происходит что-то странное. Слуги бегают туда-сюда, шепчутся, а вы, мои очаровательные дамы, выглядите так, словно увидели привидение.
Харриет посмотрела сначала на Рэндольфа, потом на леди Крейчли. Они сидели друг против друга в креслах в углу комнаты, причем Дортеа так сжимала руки Харриет, словно спасала этим собственную жизнь.
Герцогиня рассмеялась пугающим, невеселым смехом.
– Боюсь, только вы сможете облечь в правильные слова тот ужас, сэр Рэндольф.
Рэндольф взглянул на Харриет. Его густые усы подергивались.
– Человека застрелили, – пояснила она.
Он оглядел гостиную, словно искал труп, потом шагнул внутрь.
– Вы шутите.
– Хотела бы я, чтобы это оказалось шуткой. – Дортеа еще сильнее стиснула руки Харриет.
Стараясь не морщиться, та высвободила пальцы и ласково похлопала Дортею по руке.
– Одного из конюхов. Бенедикт как раз занимается расследованием.
– Расследованием? – Он поднял белоснежную бровь.
– Я ужасно себя чувствую, – сказала Дортеа. – Честно говоря, он мне не особенно нравился, но все равно не заслужил, чтобы его так хладнокровно убили.
– Мадемуазель?
Вслед за Рэндольфом в гостиную вошла полная кухарка в накрахмаленном переднике, с которой Харриет разговаривала всего несколько дней назад. Она крутила полотенце в белых от муки руках. Харриет заметила у нее под глазами и вокруг рта скорбные морщины.
Кухарка и Дортеа быстро заговорили по-французски. Харриет уловила только знакомое имя.
Когда Миллисент, едва не плача, вышла из комнаты, Харриет нахмурилась:
– Джейн?
– Сразу после того, как нашли тело, мы собрали всех слуг, чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось, но Джейн так и не пришла. Миллисент везде искала ее, но после обеда никто Джейн не видел. – Дортеа коротко взглянула на Рэндольфа и негромко добавила: – Она была… близка с Джеффри Хоггом.
– Может, она его и застрелила? – предположил Рэндольф и тут же замахал руками в ответ на возмущенные восклицания обеих женщин. – Такое случается, когда любовники становятся врагами. Значительно чаще, чем вы можете предположить.
Харриет нахмурилась, но не стала пускаться в длинные объяснения о том, что такое настоящая любовь, как объясняла это Бенедикту.
– Нет, – просто сказала она. – Джейн бы и мухи не убила, что там говорить о человеке. – И внезапно вспомнила синяк на щеке у горничной.
Дверь отворилась, и послышались мужские голоса: Латимер и Бенедикт. Ощутив прилив облегчения, Харриет быстро встала с кресла, чтобы встретить их в коридоре. Должно быть, Бенедикт прочел что-то в ее лице, потому что нахмурился:
– Что случилось?
– Джейн пропала.
Он кинул взгляд наледи Крейчли:
– Давно?
– Часа три назад, может, и больше.
– Я должен обыскать особняк и парк.
– Миллисент уже искала ее, – сказала леди Крейчли.
