ощущение было восхитительным. Никогда еще Флора не чувствовала себя такой свободной. Его палец скользил то внутрь, то наружу все быстрее до тех пор, пока ее бедра не задвигались в такт движению его руки.
У нее перехватило дыхание. Все мысли Флоры сфокусировались на напряжении, нараставшем между ее ног.
Лихорадочные движения все ускорялись, она извивалась, прижимаясь к Лахлану. Что-то магическое было близко, но оставалось недосягаемым, и у нее возникло отчаянное желание перепрыгнуть эту невидимую черту.
Стук в дверь, нарушив странное помешательство, словно разбил нечто хрупкое, нечто, возникшее между похитителем и его пленницей.
Лахлан резко сделал шаг назад и попытался совладать с бушевавшей в нем первобытной страстью. Никогда ни один мужчина не смотрел на Флору со столь откровенным вожделением, и у нее возникло ощущение, что она выпустила на свободу льва. До какого предела она дошла? Мысль о возможных последствиях случившегося обрушилась на нее, как ледяной водопад. Она чуть не отдалась своему похитителю, человеку, намеревавшемуся использовать ее в своих мерзких целях!
Покачиваясь на ослабевших ногах, Флора отошла в другой конец комнаты, стараясь держаться как можно дальше от него, и принялась приводить в порядок одежду, разглаживая ее дрожащими пальцами и радуясь тому, что платье простого покроя ей легко удалось натянуть на плечи и зашнуровать спереди. Однако она ничего не могла поделать с распухшими губами и спутанными волосами.
Когда Лахлан разрешил посетителю войти, дверь открылась, и Флора узнала в пришедшем одного из молодых воинов лэрда. Щеки ее все еще пылали, и она сразу поняла, что юноша догадался, какую сцену прервал.
Глава 8
Сердце ее бешено колотилось, и она почти не обратила внимания на промелькнувшее на лице Лахлана удивление. Приняв послание от своего человека, горец сломал печать, быстро просмотрел написанное и опустил письмо в меховую сумку, свисавшую с пояса. Глаза его потемнели и теперь казались непроницаемыми и холодными, как оникс: было ясно, что он чем-то разгневан.
– Можешь идти, – сказал он, отпуская воина.
Как только дверь захлопнулась, Флора повернулась к Лахлану.
– Что в письме? – с тревогой спросила она.
– Об этом поговорим позже. – Предводитель Маклейнов явно не настроен был откровенничать.
– Гектор отказался?
Взгляд, который он на нее бросил, заставил Флору отступить. Такого свирепого выражения на лице Лахлана она еще никогда не видела.
– Я сказал – не теперь. Возвращайся в свою комнату… если не хочешь продолжить.
Флора вздрогнула и отшатнулась, словно получила пощечину. Что все-таки случилось? Определенно что-то было не так.
Неужели Гектор отказал Маклейну? А возможно, все дело в ней? Может быть, это она что-то сделала не так?
Губы Флоры задрожали.
– Почему ты так обращаешься со мной? Я заслуживаю большего. Скажи мне, что в этом письме.
Жесткие синие глаза продолжали буравить ее, и было в этом взгляде что-то, отчего ее сердце дрогнуло.
Флора сделала шаг к горцу, но тотчас же остановилась. Ей так хотелось положить руки на его плечи и заставить его расслабиться. Лишь мгновение назад она была в объятиях Лахлана, а теперь он казался чужим и недоступным.
– Пожалуйста, – умоляла Флора.
Лахлан долго смотрел на нее, стоя неподвижно, словно сдерживая клокочущую внутри его ярость.
– Черт тебя возьми! – наконец прорычал он. Флора потянулась к нему и положила руку ему на грудь.
– Что он сказал?
– Не знаю.
На этот раз голос горца звучал как-то странно, безжизненно.
Брови Флоры взметнулись вверх. Она ничего не понимала.
– Но почему?
И тут ее осенило: Лахлан не умел читать. Она вздохнула с невольным облегчением. Оказывается, он всего лишь хотел скрыть от нее свою неграмотность!
Неужели Лахлан подумал, что она будет над ним насмехаться? Флора внутренне содрогнулась. К счастью, теперь она достаточно его узнала.
Лахлан предпочел бороться за свой клан, а не учиться в колледже Тунис в Эдинбурге; это заслуживало лишь уважения и ничуть не уронило его в ее глазах.
Хотя ее мать вряд ли согласилась бы с ней. Одной из причин, почему Дженет Кемпбелл осуждала своих мужей, был недостаток образования. Для Флоры это тоже было важно, но Лахлан заставил ее понять: наличие образования не всегда означает образованность и ум. Любой человек, способный противостоять ее могущественному брату столько лет, доказал это на практике.
