заканчивал играть, и последние ноты утонули в восторженных аплодисментах. Ни Мэри, ни Тома я не увидела. Открыв дверь, я с удовольствием вдохнула свежий вечерний воздух – как и для Нанетт, вечеринки для меня не были родной стихией.

– Вечер был темным, луна спряталась за плотной грядой облаков, из коттеджа позади меня накатывались волны шума, но они не мешали другим обитателям деревни. Коттедж Фила отстоял от Темплас-Уэй больше чем на милю и был отрезан от нее густым лесом, а единственным доступом к нему была узкая извилистая дорога, которую ночью деревья погружали в полную темноту. Я вывела свой «фиат», стоявший между «Даймлером» и спортивным автомобилем, включила передний свет и, потихоньку напевая, вырулила на дорогу.

В свете фар, как желтый призрак, появился огромный дуб, отмечавший первый из неожиданных поворотов дороги. Продолжая напевать, я обогнула поросший высокой зеленью холм. И вдруг, закричав, я круто вывернула руль и изо всей силы нажала на тормоз. Машина врезалась в дерево, я на короткое мгновение почувствовала удар, жгучую боль и давление на грудь и ноги, а потом потеряла сознание.

Ненадолго придя в себя, я увидела вокруг множество фар и услышала тихий повелительный голос, отдающий распоряжения. Я лежала на середине дороги, моя машина, нелепая груда искореженного металла, носом упиралась в дерево, а ее задние колеса торчали высоко в воздухе. Я повернула голову, стараясь в темноте разглядеть окружавшие меня фигуры, и вскрикнула от обжигающей боли.

– С тобой все в порядке, Дженнифер, – услышала я знакомый голос Фила. – С тобой все в порядке. Держись. – Его слезы капнули мне на лицо и смешались с густой не засохшей кровью.

Я смотрела мимо Фила на покрытое накидкой тело: голова была повернута под неестественным углом, и в темноте смутно белели светлые волосы. Рядом с этим телом я увидела душераздирающе маленький холмик под плащом, из-под которого высовывалась крохотная ручка, все еще сжимавшая разорванную коричневую книжку для автографов. Санитар «скорой помощи» осторожно понес меня в машину, и мучительная боль милосердно снова отправила меня в бессознательное состояние.

Глава 14

Я пролежала без сознания три дня, а когда наконец открыла глаза, услышала знакомые звуки и увидела обстановку больничной палаты, осунувшееся лицо тети Гарриет, которая сидела возле меня.

Ответ я знала уже до того, как хрипло задала вопрос:

– Нанетт? Сара?

Кивнув, она крепко сжала мне руку, и слезы потекли по ее ввалившимся щекам.

Когда по вызову тети Гарриет пришли доктор и сиделка, я невидящим взглядом смотрела вверх, в потолок. Боль в голове была ослепляющей, я чувствовала, что мое тело в гипсе от подмышек до бедер, но даже не поинтересовалась, какие у меня повреждения. Перед моими глазами стояли только веселое личико Сары, когда она спрашивала: «И это настоящие бриллианты?» – лицо Нанетт, когда она говорила о своем муже: «Это последнее расставание. Деньги ничего не стоят, если ради них нужно жить порознь», – и медленно переворачивающиеся на ночном ветерке листки записной книжки на залитой кровью дороге.

– О Боже, – закрывая глаза, прошептала я. – О Боже, Боже мой.

Окружающие не могли бы относиться ко мне лучше, работники больницы были сама доброта, тетя Гарриет и Фил почти не отходили от моей постели, а моя палата была наполнена цветами, которые Розалинда ежедневно присылала из Вест-Индии, где она снималась. Меня пришла навестить медсестра, с которой мы работали в Сент-Томасе, и даже полиция допрашивала меня на удивление мягко. Но все это не имело значения. Душой я была так же мертва, как Нанетт и Сара, и не могла ничего вспомнить.

В обвинении было записано: «причинение смерти в результате неосторожного управления автомобилем». Розалинда настояла на том, что она оплатит самого лучшего адвоката, которого можно купить за деньги, но меня это абсолютно не интересовало. Я вообще не хотела нанимать адвоката. Что он мог сделать? Я убила обеих. Ничто не вернет их обратно. И во всем виновата только я. Меня отпустили на поруки, и я осталась в больнице. Мое физическое состояние медленно улучшалось, а душевное – медленно ухудшалось.

Я прошла через судебную процедуру как зомби и запомнила только отрывочные слова своего поверенного: «Признает себя виновной… темная ночь… неосвещенная дорога… алкоголя в крови нет… все фары включены… ремень застегнут… жертвы в темных платьях…»

Я была на год лишена водительских прав и осуждена условно. Какие-то безликие люди говорили, что мне повезло, что я могу вернуться домой и все забыть, но я не хотела условного осуждения. Я хотела понести наказание, и если суд меня не наказал, то я сама себя наказала. Я не вернулась домой, а отправилась в клинику Ландау, не зная и не интересуясь, кто оплачивает мое длительное лечение там. Мужа Нанетт на суде не было, он приехал домой лишь на короткое время, чтобы похоронить любимую жену и ребенка, а потом сразу же вернулся в Америку, предоставив агенту продать «Белый коттедж», потому что боль воспоминаний была для него невыносима, и ферма старого Холлингса вскоре была продана какому-то приезжему из Лондона.

Проходили дни и недели, но я абсолютно ничего не сознавала, во мне не было никаких чувств, и мой мозг был не способен смириться с чудовищностью того, что я совершила. Я просто сидела в кресле и смотрела на тщательно ухоженный сад клиники – вероятно, тогда было лето. Через три месяца после поступления в клинику я уже стала узнавать доктора Макклура, своего психиатра. Начиная с того момента началось мое болезненное и переменчивое выздоровление, на которое потребовалось много времени. Прежде чем я наконец-то выписалась, прошло восемнадцать месяцев. Но меня не покидали ночные кошмары – пока я не встретила Джонатана.

Только официант неправильно произнес его фамилию: не Браун, а Краун. И хотя Нанетт называла мужа «Джон», его имя должно было звучать как Джо – ласковое сокращение имени Джонатан – а я всегда была для Джонатана Дженни Рен, и ничего больше – не мисс Дженнифер Харленд, которая стала причиной гибели его жены и ребенка.

Я лежала в спальне и смотрела в потолок, в комнате никого не было, только снизу доносился звук голосов. Как это сказала Нанетт? «Как жаль, что сегодня его здесь нет. Вы с ним нашли бы общий язык». Я вспомнила, как страстно мы целовались, а потом вспомнила его искаженное лицо и брошенные мне слова: «Грязная, лживая сука! Убийца!» Боль внутри меня стала почти невыносимой. Я медленно потянулась к своей сумочке, достала таблетки и механически проглотила одну, вторую, третью, четвертую… до тех пор, пока пузырек не опустел и рука безжизненно не опустилась на постель.

Глава 15

Меня нашел Фил. Он насильно влил мне в горло соленую воду, заставив меня вырвать.

– Ты идиотка! Самая настоящая идиотка! Спрятав лицо в полотенце, я в оцепенении вытирала рот, стараясь хоть немного сосредоточиться.

– Ты хочешь сказать, что сделала это из-за Крауна? Неужели я для тебя ничего не значу? Или тетя Гарриет? Неужели недостаточно того, что мы перенесли, хочешь сделать все еще хуже?

Когда Фил нес меня обратно в спальню, укладывал в постель и укрывал простыней, мне вдруг показалось, что у него в глазах стоят слезы.

– Господи, Дженнифер… обещай мне, что ты никогда ничего подобного больше не сделаешь. Обещай!

– Обещаю, – тупо повторила я.

– Выходи за меня замуж, Дженнифер. – Он обнял меня за плечи и с мольбой заглянул в глаза. – Прошу тебя.

– Не имеет смысла, Фил, – покачала я головой. – Я люблю его.

– Но все кончено, Дженнифер.

– Я знаю. Но это не мешает мне любить его, я не смогу полюбить кого-то другого. – Я накрыла рукой его руку. – Это ты – тот друг, который посоветовал Джонатану поехать в северную Португалию в поисках тишины и спокойствия?

– Да. – Он склонил голову и мучительно вздохнул. – Прости меня, Дженнифер.

– Ты ни в чем не виноват, Фил.

Не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты, а я снова опустилась на подушки, слишком обессиленная, чтобы мыслить ясно. Я подумала, что Фил скорее всего никому не сообщит о моем глупом поступке, но уже через десять минут меня лишили даже короткого отдыха.

– Кажется, семью постигла трагедия, – раздался хриплый голос Джонатана, а затем хлопнула дверь.

Я вскочила с постели – он уходит, и я никогда больше не увижу его. На площадке лестницы я покачнулась, и тетя Гарриет бросилась, чтобы поддержать меня.

– Я должна увидеть Джонатана. Я должна поговорить с ним, пока он не уехал…

– Он не уезжает. Он остается на вилле Майлза. А для тебя лучшее место – кровать. – Она решительно повернула меня и повела обратно в спальню.

– Он остается? – пробормотала я и, как ребенок, позволила снова уложить себя в постель.

– Да. – Тетя Гарриет старалась, чтобы ее голос звучал, как всегда, весело, но ей не удалось меня обмануть. – Ты забыла, что он друг Тома и Мэри. И мой тоже. Розалинда спросила, не хочет ли он остаться на несколько дней, и он согласился.

– Я не понимаю…

–  И я тоже. Фил спустился и, словно безумный, изо всей силы ударил Джонатана прямо в челюсть. Фил сказал, что ты пыталась покончить с собой, приняв слишком большую дозу лекарства.

Застонав, я отвернулась к стене.

– Кроме того, он рассказал Джонатану обо всем, что произошло после несчастного случая. О твоем… психическом расстройстве, о том, что ты понятия не имела, кем он доводился Нанетт.

– Но неужели Джонатан это и сам не понял?!

– Джонатан сказал, – покачав

Вы читаете Вспышка страсти
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату