О тонкой интуиции свидетельствовала понимающая улыбка, с которой он переводил взгляд с Вариана на Джульетту и обратно, когда она представила мужчин друг другу.
— Выпьете с нами стаканчик бренди? — спросил Симон Данте. — Или хотите попробовать наш местный ром?
— Бренди, пожалуйста. Боюсь, мой желудок еще не привык к местному напитку.
Данте тоже изучал своего гостя: взлохмаченные волосы, влажная одежда, свежая царапина на виске. Он наполнил бокал и протянул его герцогу.
— Похоже, тебе пришлось нелегко, парень. Какие еще мучения придумала для тебя моя дочь?
К счастью, Джульетта еще не отпила из своего бокала, иначе рисковала подавиться.
— Мисс Данте предложила мне осмотреть ваш остров, и это было захватывающее дух зрелище. И она была так добра, что пригласила меня на ваше собрание, — ответил Вариан, глотая наживку. — Должен сказать, я испытываю сейчас священный трепет, капитан. Жаль только, что вам не подчиняются мошки, напавшие на нас на обратном пути.
— Злобные маленькие кровопийцы, правда? — поддержал герцога Гейбриел. — Мне пришлось шпагой прокладывать нам путь.
— Вы поднимались на гору? — Симон удивленно посмотрел на младшего сына, как будто не ожидал от него такого подвига.
— Настроение было подходящее, — пожал тот плечами. — Я и сам себе удивляюсь. Но кто-то же должен присматривать за этими двумя. Джолли могла столкнуть его с обрыва, прежде чем мы услышим пожелания короля.
Симон Данте выразительно посмотрел на царапину на щеке сына, которая уже начала темнеть. Потом повернулся к Вариану:
— Ваше здоровье, сэр.
— И ваше, капитан.
Они пили, глядя друг на друга поверх бокалов.
— Итак, вы прибыли, чтобы передать нашей братии «Акт о помиловании», который прощает нам все грехи и нарушения закона, если мы будем соблюдать договор с Испанией. Я правильно понял суть послания?
— Есть несколько дополнительных поощрений, но в целом — да. Это позволит сократить три страницы королевского послания с многочисленными «почему и зачем» до одного предложения.
— Этот акт король подписал собственноручно? Или за него эту грязную работу сделал один из его министров?
— Подписал сам король. Я собственными глазами видел, как он подписывал. При подписании присутствовал также посол Испании, который потом отправил копию документа в Мадрид.
— Этот декрет у вас с собой?
— К несчастью, нет. Он пропал вместе с «Аргусом».
Джонас, стоявший в другом конце комнаты, презрительно фыркнул:
— Очень кстати!
Вариан повернулся и взглянул ему прямо в янтарные глаза:
— Да, правда. Я ведь мог бы сказать, что у меня были с собой бумаги, удостоверяющие, будто я — китайский император. Но раз они утонули, как я могу это доказать?
— В таком случае, — продолжал Джонас, — у нас есть только ваше слово, что вы именно тот, за кого себя выдаете?
— У меня нет ни малейшей причины лгать вам, сэр, — спокойно сказал Вариан Сент-Клер. — Моего слова обычно достаточно для большинства моих знакомых.
— Оглядитесь вокруг. Разве мы похожи на ваших знакомых?
— Господи помилуй! — вздохнула Джульетта. Она сидела, перебросив ногу через ручку кресла. Теперь она встала и отправилась к буфету, чтобы налить себе еще вина. — Почему уж сразу не взять кувшин с кипящим маслом и не заставить его достать камешек со дна кувшина? Если у него мясо облезет с кости, значит, он лжет. Если рука останется целой, значит, говорит правду.
Единственный, кто отреагировал на ее саркастическое замечание, был Люцифер. Он широко ухмыльнулся и кивнул, как бы одобряя подобную затею.
Симон осторожно вращал бокал в руке.
— Я склонен поверить нашему гостю — на этот раз, во всяком случае, — если только у вас нет веских причин ему не верить.
Джонас фыркнул:
— Я ему не верю. Для меня это достаточная причина.
В комнату вошла Изабелла:
— Если бы у него были карие глаза, а не синие, то и это было бы причиной для тебя, дорогой Джонас, когда ты накачаешься рому.
Она подошла к огромному письменному столу вишневого дерева в углу комнаты и швырнула на него пачку бумаг. У лежавшей сверху бумаги уголки загнулись, на некоторых листах остались куски воска от сломанных печатей.
Изабелла присоединилась к дочери и, налив себе полный бокал вина, осушила его. Потом она обратилась к своему семейству.
— Я читала бумаги почти весь день, — объявила Изабелла Данте. — Кроме деклараций на груз и команду, там еще были вахтенные журналы, которые я сейчас тоже принесу, и еще очень толстая пачка личных писем, доверенных капитану, чтобы он доставил их домой в Испанию. Испанцы очень экспансивны, если не сказать больше, их хлебом не корми, дай поныть: клопы, болота, условия в порту, шум из гарнизонных бараков, как они жаждут вернуться домой, как им не хватает теплых равнин Севильи, ветерка с Пиренеев, снега, оливковых деревьев… страницы и страницы политых слезами посланий, полных клятвами в верности любовникам и любовницам, женам и семьям. У меня зубы сводило всякий раз, как я читала это обращение — любовь моя! — Изабелла помолчала и протянула свой бокал Джульетте, чтобы она снова наполнила его. — Потом там есть еще и официальные отчеты коменданта, губернатора, проклятого лакея, которому поручено следить за тем, чтобы в офицерской кают-компании на столах было достаточно салфеток. А повар! Христос заплачет на кресте! Бедняга сам не свой из-за того, что запас весси такой маленький. На трех страницах он изливается по этому поводу.
Целых три чертовых страницы про весси, нацарапанных как курица лапой. Ради всего святого, что такое весси'! Это имя девушки или так называется что-то съедобное?
Поскольку никто не мог ответить на вопрос, то Вариан отважился поднять палец, чтобы привлечь к себе внимание.
— Я полагаю, это свиной пузырь, который используется для приготовления паровых и тушеных блюд.
— А можно в нем выпарить дырявую голову и мутные глаза? Если так, то я закажу себе целый ящик. Как бы то ни было, мне пришлось дюжину раз проткнуть это письмо, чтобы успокоиться. Вы тут увидите клочки, прямо рядом со вторым письмом все того же бедняги, в котором он оплакивает тот факт, что, хотя более двадцати судов в Барранкилье готовились к отплытию в Гавану, чтобы присоединиться к славной армаде и отправиться домой еще при его жизни, он не определен на борт ни одного из них.
— Бог да благословит поваров, стремящихся к великим свершениям, — вслух подумал Гейбриел.
— К счастью для нас, этот человек не всегда был поваром, — сказала Изабелла. — Очевидно, его семья хотела, чтобы он стал священником. Но он предпочел службу у алтаря жадности, и полагаю, что его сослали в Новую Испанию в наказание. Поверьте мне, я знаю все его несчастья и жалобы, знаю даже, как у него обстояли дела с кишками… А вы, наверное, герцог Харроу? — приветливо сказала Изабелла Данге, подходя к герцогу.
— Графиня! — Вариан приветствовал ее почтительным поклоном. — Я к вашим услугам.
— Графиня? Остерегайтесь, сэр, обращаться ко мне подобным образом. Вы можете называть меня Беллой, а я буду звать вас…
— Вариан, — представился герцог, удивленный такой фамильярностью так же, как и собственным порывом поцеловать ей руку, которую она и не подумала подать ему. — Имею честь и удовольствие.
