Хотя Макси была в сознании, но находилась в глубоком шоке. Она словно не замечала Робина, который держал ее на руках всю дорогу до Кандовер-хауса, прижимая к себе и тщетно пытаясь согреть.
Мысль о возможности самоубийства пришла Робину в голову еще тогда, когда Макси в первый раз заговорила о смерти отца: это объясняло бы скрытность Коллингвуда. Что там она говорила в Ракстоне, когда безуспешно попыталась заглянуть в свое будущее? Что ее ждет нечто, недоступное воображению. Зная отца лучше всех, она и предположить не могла, чтобы он покончил с собой. Известие о его самоубийстве ошеломило ее.
Приехав в Кандовер-хаус, Робин пронес Макси мимо ошарашенного дворецкого, бросив ему через плечо приказание прислать в комнату Макси горячей воды, бинтов и мази. Он отнес ее наверх, положил на кровать и снял с нее вконец испачканное муслиновое платье и чулки. И плевать он хотел на приличия!
Когда горничная принесла все необходимое, он отослал ее, а сам осторожно смыл кровь и грязь с ссадин на коленях и ладонях Макси. Ссадины были неглубокие и бинтовать их не стоило, хотя мазь, которой он смазал ранки, наверное, сильно щипала.
Макси не сопротивлялась, никак ему не помогала и не кривилась от боли. Она молча лежала на кровати, глядя мимо Робина. Когда он закончил, она откатилась в сторону и зарылась лицом в подушки.
Он накрыл Макси одеялом и положил руку на ее крепко сжатый кулак.
— Что- нибудь еще сделать?
Макси едва заметно покачала головой.
— Канавиоста, когда горе разрывало меня на части, ты сказала, что ноша, которой поделишься, становится легче. Неужели ты не хочешь принять от меня никакой помощи?
— Не сейчас, — раздался ее приглушенный подушками голос. — Прости.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Она кивнула.
Тяжело вздохнув, он встал. Несмотря на небольшой рост, Макси никогда не выглядела хрупкой, но сейчас ее тело под одеялом, казалось, усохло. Робин отдал бы все на свете, лишь бы хоть немного облегчить ее горе.
Переполненный нежностью, он так легко прикоснулся к ее волосам, что Макси даже не почувствовала. Вздохнув, Робин заставил себя уйти.
Узнав от слуг, что с Макси неладно, герцогиня ждала его в коридоре, сидя в кресле и терпеливо сложив руки на коленях.
— Что случилось? — участливо спросила она.
Робин снова вздохнул и беспомощно провел рукой по волосам.
— По-видимому, отец Макси покончил с собой.
— Не может быть!
Марго побледнела. Она сама потеряла отца при трагических обстоятельствах и хорошо понимала душевные страдания Макси.
— Если бы я только мог ей чем-нибудь помочь! — горько сказал Робин. — Но она хочет одного: чтобы ее оставили в покое.
— Дай ей время, — посоветовала Марго. — Горе требует одиночества. Иногда надо сначала уйти глубоко в себя и как-то смириться с происшедшим. До этого сочувствие других не приносит облегчения.
— Ты, наверное, права, герцогиня. — Робин попытался улыбнуться. — Но очень тяжело видеть ее в таком состоянии.
— Любовь часто причиняет боль, Робин. — И, пытаясь рассеять его уныние, Марго пошутила:
— Голод тоже. Последнее время мне что-то все время хочется есть. Пойдем выпьем чаю.
Взяв Робина под руку, она повела его в маленький салон.
Невелика помощь — чай, но все же это лучше, чем ничего.
Глава 35
Марго и Робин молча допивали чай, когда вошел дворецкий и подал Марго визитную карточку.
— Лорд Коллингвуд? — удивилась герцогиня, взглянув на карточку. Робин насторожился.
— Давай примем его вместе. Мне очень интересно, о чем он хочет тебе рассказать.
— Хорошо.
Дворецкий вышел и вскоре вернулся с посетителем. Лорд Коллингвуд был высокий человек с худым усталым лицом. Поклонившись Марго, он сказал:
— Извините за вторжение, герцогиня, но мне сообщили, что моя племянница мисс Максима Коллинс живет у вас. Мне бы хотелось с ней поговорить.
— Она действительно здесь, — ответила Марго, — но она нездорова и никого не принимает. Может быть, ей что-нибудь передать?
Коллингвуд задумался и только тут заметил Робина, который сидел в сторонке. Подозрительно прищурившись, он сказал:
— Моя племянница путешествовала с мужчиной, похожим по описанию на вас. Робин кивнул.
— Я лорд Роберт Андервилль. Коллингвуд опешил.
— Брат Вулвертона?
— Совершенно верно.
Коллингвуд покачал головой, словно отказываясь верить своим ушам.
— А я извелся, думая, что девушка попала в лапы какого- то проходимца.
— Ну, среди титулованных господ тоже встречаются негодяи, — сухо отозвался Робин. — Но у меня не было низких намерений в отношении мисс Коллинс. Мы встретились совершенно случайно, и, зная, какие опасности подстерегают в пути одинокую женщину, я взялся проводить ее до Лондона.
Робин внимательно разглядывал Коллингвуда. Присмотревшись, в нем можно было обнаружить черты сходства с сестрой, хотя он был более степенный и заурядный человек, чем леди Росс. Но так или иначе это был типичный английский джентльмен, который вряд ли стал подсылать убийц к «неудобному» брату. Неудивительно, что и Макси с трудом верила в такое объяснение загадочных действий своего дяди.
Коллингвуд заметил не без юмора:
— Во всяком случае, вы сумели защитить ее от сыщика с Бау-стрит[15], которого я за ней послал.
— Так Симмонс — сыщик? — ошарашенно спросил Робин, затем рассмеялся. — Как это я не догадался? А мы с Макси считали, что он находится по другую сторону закона.
— Сыщики часто похожи на своих клиентов, — согласился Коллингвуд. — Но Нед Симмонс — один из лучших сыщиков с Бау-стрит. Я нанял его, чтобы он расследовал обстоятельства смерти моего брата и сделал все возможное, чтобы они не получили огласки. Не говоря уже о том, какие бы пошли сплетни, церковь не разрешила бы похоронить Макса на кладбище. Когда сбежала моя племянница, Симмонс случайно оказался в Йоркшире, и я поручил ему разыскать ее и вернуть домой. Тут Марго предложила ему сесть.
— Симмонс сообщил мне, — с беспокойством в голосе продолжал Коллингвуд, — что посещение гостиницы «Абингдон» привело мою племянницу в страшное расстройство.
Робин кивнул.
— Она узнала, что ее отец покончил жизнь самоубийством. Хозяин гостиницы ничего нам не сказал — полагаю, что Симмонс заплатил ему, чтобы он держал язык за зубами, но мы расспросили одного из слуг. Макси совершенно подавлена.
Коллингвуд устало вздохнул.
— Я этого боялся: она чрезвычайно любила отца. Я завидовал брату. Мои собственные дочери… — Он замолчал, но потом продолжил:
— Мне хотелось уберечь Макси от такого потрясения. Поэтому я и пытался помешать ей добраться до Лондона.
— Именно ваши попытки скрыть от нее правду и толкнули Макси на это путешествие, — возразил Робин. — Она случайно подслушала ваш разговор с женой, из которого сделала вывод, что ее отец умер насильственной смертью.
— Так вот почему она сбежала! Поначалу я думал, что она вдруг решила навестить мою сестру, леди Росс. И только когда сестра сама заявилась в Дарем, я понял, что тут что-то неладно. Каждое сообщение Симмонса только усиливало мою тревогу. Слава Богу, что с девушкой не случилось в пути ничего дурного. Теперь, когда мне больше не надо беспокоиться за ее жизнь, — усмехнулся Коллингвуд, — можно начинать беспокоиться о ее репутации.
— Но ведь никто не знает, как она добиралась до Лондона, — заметила герцогиня. — Так что с ее репутацией все в порядке. А вот ее душевное состояние, после того как она узнала о самоубийстве отца, действительно внушает опасения.
— У меня есть для нее хорошие новости. — Коллингвуд внимательно посмотрел на Робина. — Я так понимаю, вы продолжаете ее опекать?
— Вы понимаете совершенно верно.
— Тогда я могу вам сообщить, что Максима получила порядочное наследство. Не такой уж большой капитал, но на проценты с него — пятьсот фунтов в год — она сможет безбедно жить хоть здесь, хоть в Америке.
Робин удивленно смотрел на Коллингвуда. Что ни говори, пятьсот фунтов в год — это вовсе не мало.
— А кто оставил ей эти деньги? Она говорила, что ее отец умер без гроша в кармане.
— Тетя Максима, леди Кленденнон. Она была крестной Макса и очень его любила. Хоть и жаловалась, что он страшный мот, но говорила про это всегда с улыбкой и обожала получать от него письма. — Коллингвуд вздохнул. — Если бы у Макса было бы столько же здравого смысла, сколько обаяния, он стал бы премьер-министром. Тетя Максима знала, что оставлять ему деньги — бессмысленно, и решила вписать в завещание его дочь. Она умерла зимой, и ее поверенный написал брату в Бостон. Поэтому он и приехал в Англию. Поскольку поверенный не спешил исполнять завещание. Макс поехал в Лондон, чтобы выяснить причину задержки.
— Но почему ваш брат не рассказал об этом Макси? У меня создалось впечатление, что денежными делами у них ведала она.
— Макс запретил мне говорить с ней о наследстве, пока не будет покончено со всеми формальностями. Он не хотел, чтобы ее постигло разочарование в случае, если из этого ничего не выйдет, — объяснил Коллингвуд. — Оказалось, что в завещании тетя Максима специально оговорила условие, что Максима сможет вступить во владение наследством не раньше, чем ей исполнится двадцать пять лет. Да и после этого проценты не будут выплачиваться вплоть до смерти Макса. Как видите, тетя приняла меры, чтобы брат не промотал
