Сэр Эйвери открыл золотую табакерку с нюхательным табаком и протянул Джеку:
— Попробуйте, виконт Дарлингтон. Может быть, хватит с нас сказок о храбрости мужчин и женщин?
Джек нарочито медленно взял из табакерки щепотку и стал сосредоточенно набивать табаком нос. Это позволило ему не отвечать на вопрос рыцаря.
Джек посмотрел через весь зал, и его глаза вдруг превратились в две узкие щелки. Среди сидящих у окна девиц, одетых чуть ли не в одинаковые розовые платья, он увидел Сабрину Линдсей.
Дарлингтон не мог не признаться самому себе, что пришел сюда только ради нее.
На протяжении трех последних дней Джек намеренно держался подальше от Сабрины, чтобы заставить ее желать новой встречи. Ибо твердо решил непременно покорить эту мисс Линдсей. Начать же осаду Сабрины он намеревался именно сегодня.
Примерно полчаса Джек наблюдал за Сабриной из дальнего угла зала, уверенный, что она не подозревает о его присутствии. Он любовался ее улыбкой и манерой говорить, чуть округляя рот, оценивал изящный изгиб шеи, покатость плеч, гибкость талии. Следил за каждым жестом, поражаясь элегантности ее движений. В подобной же манере он планировал вести себя с Сабриной и в ближайшие дни: не подавать вида, что заметил ее, не сразу узнавать, когда они окажутся рядом или станут участниками какого-нибудь общего разговора… И вообще относиться к пей как к тени или силуэту, вырисовывающемуся на фоне окна… Не больше!
Чего он хотел добиться? Того, чтобы знать об этой девушке больше, чем она о нем.
Джек мучился, но все же вынужден был признать то, что еще недавно считал для себя совершенно невероятным. Лежа ночью в постели, он в душе призывал к себе… Сабрину Линдсей! Он думал о ней постоянно… Ежечасно… Ежеминутно.
Очень мало в его жизни было женщин, которых он не забывал сразу, как только получал от них желаемое. Еще меньше — тех, о которых Дарлингтон продолжал думать, когда их уже не было рядом.
Да, он жаждал мести! Мести за тот выстрел. Именно так!
Взгляд Джека становился теплее, когда он переводил его с Сабрины на Шарлотту Лавлейс. Блистательная в своем бледно-розовом шелковом платье, светящемся и переливающемся на совершенной груди и плечах, она выглядела гораздо красивее и элегантнее всех присутствующих в зале женщин.
Дарлингтон думал и о том, что самодовольный муж Лотты просто не понимает, какое совершенство, стоящее любого состояния, ему досталось. Да, Джеку хотелось бы соблазнить эту женщину. Но все же он твердо решил пощадить ее, удержав от такой глупости, как любовная интрижка с ним. И дело было не в угрызениях совести, которые никогда особенно не мучили Дарлингтона. Тогда в галерее Шарлотта была для него неприкосновенной, ибо слишком напоминала единственную женщину, которую Джек всегда любил. Женщину, давшую ему жизнь…
Сабрина встала, намереваясь вместе с другими женщинами перейти в соседнюю комнату, где располагались карточные столы. Джек успел поймать ревнивый взгляд, увидев в нем реакцию девушки на его теплую встречу с Шарлоттой. Спустя несколько минут он убедился в правильности своей догадки, намеренно еще раз унизив Сабрину в присутствии графини. Ибо тут же получил в ответ полный бешенства взгляд фиалковых глаз, откровенно выражавший чувства их обладательницы.
Если бы Сабрина владела искусством флирта, то никогда бы так легко себя не выдала. Но хитрости обольщения были для нее внове. Дарлингтон же всеми этими премудростями владел в совершенстве и давно…
Левая рука Джека все еще болела чуть выше локтя, напоминая ему о главной цели преследования мисс Линдсей. Он был уверен: чтобы нанести удар в самое сердце самолюбивой и гордой женщины, требовалось терпение. Он знал это, равно как и то, что именно гордость и самолюбие Сабрины помогут ему поставить девушку на колени, заслужив перед этим ее благодарность…
Глава 10
Сабрина сидела за рассчитанным на четырех игроков карточным столом, красная от сосредоточенного внимания и раздражения. Сумма, поставленная на карту графиней, показалась ей смешной — всего лишь пятнадцать гиней. Все же после часа непрерывной игры стопка банкнот у локтя Сабрины выросла раз в пять. Казалось, можно было чувствовать себя вполне счастливой, но Сабрина слишком хорошо помнила горький опыт других, а потому боялась до конца поверить в свой триумф.
Двое джентльменов, ставших ее партнерами, очень быстро заметили нервное возбуждение, охватывавшее Сабрину при каждом выигрыше. Это очень возбуждало их. Впрочем, виной тому могло быть и неумеренное потребление коньяка.
— Дорогая мисс Линдсей, сдайте и мне наконец счастливую карту! — взмолился лорд Куинс.
Сабрина ответила холодной улыбкой:
— Вы очень добры, лорд Куинс, приписывая мне подобный дар. Но должна честно признаться, что я не очень искусный игрок. Опыта у меня в этом деле мало.
— Требуется ли большое искусство, если сама удача пристроилась у вас за плечом? — заметил мистер Шелби.
— Зависть застит вам глаза, Шелби, — отозвался лорд Куинс. — Хотя, сказать по правде, девчонка — хоть куда!
— Мисс Сабрина действительно родилась под счастливой звездой, — возразил мистер Шелби, лицо которого покраснело, как помидор.
— Ради Бога, перестаньте! — воскликнула леди Куинс, дохнув на сидевших за столом винным перегаром. — Не сыграть ли нам лучше еще кон?
— И то, миледи! Прекрасная мысль! — улыбнулся ей мистер Шелби. — В конце концов, у меня в кармане еще осталось несколько монет, которые мисс Сабрина, возможно, хотела бы получить!
— Для этого ей и дальше должна сопутствовать удача, — с кислой миной возразила леди Куинс, взяв с подноса лакея полный бокал вина.
Пока Шелби тасовал колоду для следующего кона, чья-то тяжелая ступня легла под столом на ногу Сабрины. Девушка вздрогнула и решительно отодвинулась. Но тут же это повторилось. Сабрина не выдержала и с негодованием взглянула в красное от выпитого вина лицо Куинса, поняв, что именно он позволил себе подобную вольность.
В ответ тот насмешливо улыбнулся, обнажив неровный ряд желтых зубов:
— Черт возьми, весь банк так и просится в стопку банкнот около вашего локтя! Держу пари, что мы имеем дело с очень искусным и опасным игроком! Для вас карты — спорт, мисс Линдсей!
— Вы сильно ошибаетесь, сэр, — холодно ответила Сабрина, отведя взгляд, в котором Куинс мог бы прочесть: «Черт бы тебя побрал, грязный наглец! «
Его вечерний камзол был в нескольких местах порван. Чрезмерно завитой и сверх всякой меры напудренный парик вышел из моды не одно десятилетие назад. Весь в синих прожилках нос сильно выдавался вперед и чуть искривлялся на одну сторону.
Сабрина подумала: как может мужчина с подобной внешностью рассчитывать на внимание женщины? Но ведь тщеславие и самомнение далеко не всегда подчиняются здравому смыслу! Кроме того, этот Куинс, очевидно, принадлежал к категории провинциальных английских лордов, интересующихся только лошадьми да собаками и очень далеких от модных развлечений столичного бомонда.
Словно в ответ на эти мысли Куинс изрек:
— Виски, собаки и охота — этого достаточно для любого настоящего мужчины. Вот его спорт!
Разгоряченный спиртным, Куинс на протяжении всей игры старался поближе придвинуться к Сабрине, якобы для того, чтобы заглянуть в ее карты, но при этом не отрывал похотливого и оценивающего взгляда от ее груди. Когда же монета, прокатившись по столу, случайно упала Сабрине на колени, Куинс протянул руку вроде бы для того, чтобы поднять ее, но вместо этого принялся ощупывать бедра девушки.
В этот момент Сабрине больше всего хотелось встать, уйти и навсегда забыть об этом вечере. Но это выглядело бы вопиющей неблагодарностью по отношению к графине, которая привела ее сюда и помогла найти подходящих партнеров.
Сабрина бросила умоляющий взгляд в сторону Шарлотты. Но та сидела за карточным столом в дальнем углу зала и просто не могла заметить ее взгляда. Кроме того, графиня была всецело поглощена игрой, которая, судя по выражению лица Лотты, складывалась не в ее пользу.
