наверняка перепугалась бы до смерти.
— Ах, леди, — вздохнул он, — будь ты чуточку помягче нравом, может, куда с большей готовностью ложилась бы в мою постель.
Щеки Эйслинн вспыхнули, и она поспешно отвела глаза, опасаясь, что их могут подслушать. Но, увидев, что никто не обращает на них внимания, ослепительно улыбнулась Вулфгару.
— Поверь, господин, мне стоит больших усилий мириться с судьбой, в то время как ты каждый вечер берешь меня, словно свою рабыню. Кто знает, а вдруг тебе придется испытать всю силу моей ярости, когда чаша терпения переполнится.
Он снова сжал ее руку и рассмеялся:
— Не думаю, чтобы твои страдания были столь велики! Какую еще английскую девушку так баловал бы ее норманнский повелитель? Признай, это лучше, чем сидеть прикованной к изножью кровати.
Эйслинн пожала плечами и поправила его короткий бархатный плащ.
— По крайней мере тогда ты меня не бесчестил. Вулфгар невозмутимо улыбнулся:
— Я и теперь этого не делаю. Наоборот, почитаю тебя превыше всех остальных женщин. Ни для одной я не шел на такие расходы. Мне пришлось много трудиться и рисковать жизнью, чтобы скопить эти деньги. Я хорошо обращаюсь с тобой. Ты не работаешь по дому, не пасешь скот. Занимаешь место, предназначенное законной жене. Единственная разница в том, что я не собираюсь связывать себя обетами.
Эйслинн открыла рот, чтобы ответить, но в это время в зале прозвучало имя рыцаря, которого она знала. Девушка испуганно огляделась и увидела улыбающегося Рагнора де Марте. Тот отсалютовал ей, беззастенчиво обшаривая глазами ее фигуру, и Эйслинн покраснела, словно он сорвал с нее одежду. Норманн, очевидно, уже давно наблюдал за ними! Девушка повернулась к Вулфгару, спокойно рассматривавшему Рагнора.
— Т ч не сказал, что он будет здесь, — шепнула она.
— Пойми, милая, лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем дозволить ему застать себя врасплох. Подобная предусмотрительность избавляет от возможности получить удар кинжалом в спину.
— И оставляет мою грудь обнаженной для его клинка, — язвительно бросила Эйслинн.
— Не бойся, радость моя, — заверил Вулфгар. — Вряд ли Рагнор осмелится на подобное. Не такой он глупец.
— Если и осмелится, это будет наименьшим злом из всего того, что он мне причинил, — прошипела Эйслинн.
Вулфгар недоуменно уставился на нее, но Эйслинн уже наблюдала короткую официальную церемонию. Вильгельм был таким же гигантом, как Вулфгар, но гораздо шире в плечах. Королевские одеяния придавали ему величественный вид, и Рагнор, упавший перед ним на колени, казался карликом. Вильгельм не сводил орлиного взгляда с молодого человека, но когда тот встал, король лишь спокойно кивнул, не проявляя никакой благосклонности, как, впрочем, и ко всем остальным, принесшим клятву верности до Рагнора. Однако когда несколько минут спустя к нему приблизился Вулфгар, Эйслинн заметила почти неуловимую перемену в лице монарха. Вильгельм словно немного расслабился, а суровое лицо чуть смягчилось. Если он и питал особое расположение к Вулфгару, то скрывал это от посторонних глаз ради него и самого себя. На душе девушки стало тепло при виде Вулфгара, склонившегося перед королем. Больше она ни на кого и смотреть не могла.
Впрочем, от нее не укрылся неподдельный интерес саксонских женщин к норманну. Почти все начали перешептываться между собой, но Вулфгар, не обращая на них внимания, снова подошел к Эйслинн и взял ее за руку. Казалось, он не замечает, что не только женщины, но и мужчины не сводят глаз с красивой пары.
— Ах, господин, ты кажется, полонил немало одиноких сердец. Похоже, с помощью этой уловки тебе удалось затащить в постель так много скучающих дам и приобрести столько любовниц?
Вулфгар тихо рассмеялся, словно услышав остроумную шутку.
— Ты первая в моей жизни. С остальными я проводил ночь-другую, не больше. — Поцеловав ее руку, он нежно улыбнулся, помня о любопытных, и прошептал: — Но мне так понравилось иметь любовницу, что остается лишь удивляться, почему я пренебрегал этим обычаем раньше.
Эйслинн так же мило улыбнулась, но разгневанно процедила:
— При норманнском дворе так много пресыщенных дам, что ты, несомненно, не потратил бы много труда и времени на выбор. — И, сознавая, что на них устремлены десятки глаз, кокетливо захлопала ресницами. — Ты был бы так занят, что моя ничем не примечательная наружность вряд ли привлекла бы твое внимание! И тогда мне было бы намного легче жить!
Вулфгар поднял ее руку к губам и прошептал:
— Осторожнее, милая, цепь все еще на своем месте, у кровати.
Однако на Эйслинн угроза не произвела впечатления.
— Я не боюсь, Вулфгар, — покачала она головой. — Вряд ли тебе будет приятно чувствовать под ногами холодное железо.
— Верно, — хмыкнул он. — Кроме того, предпочитаю видеть тебя горячей и страстной, а не наказанной рабыней. Мгновенно став серьезной, Эйслинн посмотрела ему в глаза:
— Горячей и страстной? Но что ты сделал для этого?
Вулфгар ощутил сильнейшее желание схватить ее в объятия и поцеловать, несмотря на жадные взгляды окружающих, но в эту минуту громко возвестили о начале пиршества.
Вулфгар усадил Эйслинн рядом с собой, и девушка, робко подняв голову, заметила стоявшего напротив Рагнора. Он слегка улыбнулся и сел, едва она заняла свое место, словно дожидался ее. Запах горячего жареного мяса ударил в нос, и Эйслинн только сейчас поняла, как сильно проголодалась. Некоторое время она была полностью занята едой, но вскоре вновь почувствовала упорный взгляд Рагнора. Он кивнул ей, улыбнулся, и девушка поспешно отвернулась, стараясь больше не смотреть в его направлении, при этом зная, что норманн по-прежнему пристально наблюдает за ней. Она перебрасывалась шутками с соседями по столу, впрочем, Вулфгара, казалось, это ничуть не трогало. Он тихо беседовал с Эйслинн, называя имена самых знатных людей и тех, кто прославился в сражениях. В конце обеда к ним подошел какой-то граф и, отведя Вулфгара в сторону, попросил совета по важному делу. Эйслинн осталась одна, потрясенная количеством титулованных аристократов, наполнявших огромную залу. В этот момент она поняла, что кто-то уселся на место Вулфгара, и с замиранием сердца узрела Рагнора.
— Прошу прощения, голубка. Могу я посидеть подле тебя? Эйслинн нахмурилась, но не нашла причин для отказа.
— Вулфгар… — начала она, но рыцарь поспешно перебил:
— Он занят, а я хотел бы поговорить с тобой. Рагнор подвинул свой стул совсем близко.
— Неужели ты не видишь, что Вулфгар лишь использует тебя, пока ему это выгодно?
И, заметив, как она гневно вскинулась, поспешил объясниться:
— Разве он просил твоей руки? Или хотя бы упоминал об этом? Предложил тебе титул или иное положение, кроме как назвал своей рабыней? Я даже слышал, что он послал в Даркенуолд какую-то женщину. Ты верна ему, но если когда-нибудь надоешь, Вулфгар найдет другую, которая будет греть постель и ублажать его по ночам.
Эйслинн огляделась в поисках прибежища от его терзающих душу слов, но в эту минуту с ужасом ощутила, как рука Рагнора легла на ее бедро.
— Я сделал бы тебя хозяйкой Даркенуолда и Крегана тоже, — пробормотал он.
— Каким это образом? — бросила девушка, оттолкнув его руку. — Эти местечки принадлежат Вулфгару.
Она попыталась отстраниться, но Рагнор положил одну руку на спинку ее стула, а второй вновь скользнул по бедру. Девушка рывком отбросила ее, однако дерзкий норманн не унимался.
— Рагнор! — охнула она и, поднявшись, отступила. Рыцарь же успел вскочить и, сжав ее пальцы, привлек к себе. Он что-то лихорадочно шептал, она, впрочем, не разбирая слов, пыталась вырваться.
— Убери от нее руки! — раздался тихий, но зловещий голос Вулфгара. Широкая ладонь опустилась на плечо Рагнора и развернула его лицом к Вулфгару. — Ты, кажется, забыл мое предупреждение? Я не расстаюсь с тем, что принадлежит мне.
