ярости, и предназначавшееся скорее моему отцу, чем вам. Говоря это, я не знал, что вы сидите в соседней комнате. Поверьте, я никогда бы не оскорбил вас сознательно. В любом случае это гнусная ложь. Стоит взглянуть на вас, чтобы убедиться в существовании Божественного Создателя, поскольку вы слишком красивы, чтобы явиться в этот мир всего лишь по счастливой случайности.
Адриана покраснела и поднесла к губам бокал, чтобы скрыть смущение.
— Вероятно, нам стоит забыть прошлое, — предложила она. — Мне больно думать о вашей размолвке с отцом из-за меня. Хотя вам, возможно, трудно это понять, но я его любила.
— Адриана, — пылко прошептал Колтон, — значит, вы меня простили?
Хотя она решила, что простой улыбки будет достаточно, в наступившем молчании его глаза, казалось, смотрели ей в душу. Не в силах вынести его взгляд, она коротко кивнула:
— Да, разумеется. Я давно вас простила. Невозможно питать неприязнь к человеку, зная, какой опасности тот подвергался ежедневно. Вы были мне как брат, и я переживала бы почти как ваши родные, случись с вами самое страшное.
— Увидев вас сегодня, сначала в амазонке, а потом без нее, не представляете, как я рад, что вы не моя сестра! Плохо бы мне пришлось, возжелай я родственницу так же сильно, как вас, после нашей встречи в ванной комнате. Вряд ли удастся забыть то совершенство, которое предстало передо мной. Ваши груди словно вылепил гениальный скульптор, что же до всего остального… уверен, вам нет равных.
Адриана стыдливо опустила глаза и осушила бокал. Рядом появился Гаррисон, и она судорожно схватила с подноса новый.
— Вижу, милорд, вы стали настоящим ценителем женской наготы? — парировала она.
— Позвольте заверить, дорогая, что из всех, кого я видел, вы самая прекрасная.
— Спасибо и на этом, — сухо пробормотала она.
— Что же касается вашего опыта, — продолжал Колтон, улыбаясь, — судя по вашему потрясенному лицу, там, в ванной, это было ваше первое впечатление от обнаженного мужчины.
— Вряд ли я стала бы хвастаться подобными встречами, даже если вы и ошиблись бы, сэр, — бросила Адриана, снова припав к бокалу в надежде на успокоительное воздействие вина.
Заметив, как дрожит ее тонкая рука, Колтон посмотрел в темные глаза. Правда, она тут же отвела взгляд.
— Значит, мой вид не отпугнул вас?
— Ну конечно, нет, — пробормотала она, поспешно отступая, в напрасной попытке оказаться подальше от жестокого собеседника. — А почему вы спрашиваете?
— Потому что вы дрожите Адриана, и, вероятно, воображаете худшее. Поверьте, расставшись с невинностью, вы познаете истинное наслаждение в объятиях мужа. И если желание моего отца исполнится, я обещаю вам блаженство, которого вы пока что и представить не в состоянии.
Она нервно глотнула вина, и он склонился к ее уху:
— Позвольте вам напомнить, Адриана, что не стоит так много пить, иначе вы захмелеете. И пусть вас не расстраивает увиденное. Восторги любви так же приятны для женщины, как и для мужчины.
— Вот как? — прошипела Адриана. — Да будет вам известно, что любую леди на моем месте расстроили бы такие разговоры. Вряд ли подобные темы способствуют душевному спокойствию.
— Тут вы правы, но слияние наших тел в любовном экстазе творит настоящие чудеса там, где речь идет о приятном расслаблении. И я готов дать вам урок того, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Собственно говоря, и не один.
— Да замолчите вы! — прошипела она, заметив, что он беззастенчиво заглядывает в ее декольте. — И перестаньте пожирать меня глазами! Мы еще не женаты и, учитывая ваше отношение ко мне, вряд ли поженимся!
— Кто знает, — усмехнулся Колтон, — а вдруг я забуду свое отвращение к бракам по расчету и возьму вас в жены, только чтобы показать, какие наслаждения ждут нас после брака?
— О, как же вы хитры, милорд, — уничтожающе хмыкнула Адриана. — Задумали смягчить мое сердце и затащить в постель, между делом упомянув о браке? Но я не так доверчива, как вы, может быть, считаете! И поверьте, прежде чем снова увидите меня нагой, придется произнести обеты перед алтарем!
— А вы, прелестная дама, согласны дать мне эти обеты? — поинтересовался Колтон, весело блестя глазами. Адриана приняла задумчивый вид:
— Мои родители, несомненно, были бы довольны выполнением контракта. Но поскольку я не верю, что вы готовы взять меня в жены, то и не ожидаю, что венчание вообще состоится.
— Думаю, награди я вас ребенком, пришлось бы жениться, чтобы спасти вашу репутацию, — сообщил Колтон.
Едва не потеряв сознания при этой мысли, Адриана залпом выпила вино.
— Не будете ли так добры принести мне еще немного? Очень трудно вести подобные беседы на трезвую голову. Уголки его губ чуть приподнялись.
— Откровенно говоря, Адриана, я считаю, что с вас довольно. Я даже боюсь оставить вас одну. Вам нужно немного побыть на свежем воздухе. Пойдемте, я провожу вас в сад, — добавил он, предлагая ей руку.
— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Адриана. Можно только представить, как рвется он поскорее соединиться с ней в укромном уголке сада! — Со мной все хорошо. Просто нужно немного посидеть. Пойду-ка я в салон, подожду там, пока не пригласят к ужину.
— Я вас не покину! — объявил Колтон, беря ее за локоть и поворачивая к двери. Вошедший в этот момент Гаррисон торжественно объявил, что ужин подан. — Слишком поздно, — пробормотал Колтон. — Сейчас я поведу вас к столу.
— Зачем трудиться, когда вам положено вести к столу матушку, — запротестовала Адриана, стараясь освободиться.
— Поскольку я насмерть вас перепугал, то и несу некоторую ответственность за ваше теперешнее состояние, — ухмыльнулся Колтон, притягивая ее поближе. Адриана попыталась вырваться, и тогда он наклонился и тихо выдохнул:
— Кроме того, матушка будет довольна, видя нас вместе, так что если хотите спокойно провести вечер, перестаньте сопротивляться и позвольте мне немного побыть с вами. Скоро вы от меня избавитесь.
Адриана тоже на это надеялась, но, как выяснилось чуть позже, напрасно. По обычаю почетное место маркизы Рэндвулф находилось во главе стола. Так было при жизни лорда Седжуика, так скорее всего должно остаться при новом маркизе. Адриана и представить не могла, что Колтон подведет ее к стулу рядом со своим собственным, но именно это и случилось. Вторым соседом Адрианы оказался Стюарт. Саманта и Перси устроились напротив. Филана заняла привычное место в конце стола.
Все блюда были исключительно вкусны, а разговоры занимательны, но Адриана почти ничего не ела и все время молчала. Выпитое вино ударило ей в голову, но, к счастью, немного притупило чувства, что было даже к лучшему, потому что Колтон весь ужин не сводил с нее глаз. Платье было слабой защитой от его жадных взоров, под которыми она ощущала себя обнаженной, как и в ванной. Нервы, казалось, были натянуты, как тугие струны.
Обед действительно оказался превосходным. Кухарка превзошла себя, несмотря на то что новая судомойка, втайне потягивавшая бренди покойного лорда, так набралась, что ее пришлось везти домой. Конюх и его сын, втащившие женщину в убогую хижину, вернулись с мрачным рассказом о трех малышах, старшему из которых не было и шести лет, заброшенных, тощих, грязных и оборванных. Гаррисон, выслушав печальное повествование, кивнул и пообещал обо всем рассказать новому хозяину.
А собравшиеся в гостиной тем временем дарили подарки имениннику. Одни вызывали дружный смех, другие — довольные улыбки мужчин. Перси попросил местного кузнеца выковать тяжелый щит для защиты задних частей брата, и объяснил, как его пристегивать, если Стюарт вздумает вновь идти на войну. Адриана сшила стеганую бархатную попонку, чтобы класть на седло, и хотя подарок вызвал немало шуток, все же вполне мог пригодиться в холодные месяцы, особенно тому, кто страдает от последствий весьма специфичной раны.
Саманта же изготовила пару жестких флажков с вышитыми стрелами.
Когда вечер подошел к концу, Колтон учтиво помог Адриане надеть плащ. Будь у нее выбор, она предпочла бы Гаррисона, поскольку маркиз не торопился отойти и беззастенчиво шарил взглядом в вырезе ее платья. Адриана, случайно оглянувшись, вспыхнула и подняла брови. Но Колтон, и не подумавший извиниться, только улыбнулся и поднял ее капюшон.
— Слишком соблазнительное зрелище для несчастных мужчин, — прошептал он, — особенно для того, кому повезло увидеть все. Поверьте, я наслаждался, глядя на вас.
— Это было очевидно еще тогда, в ванной, — отрезала она.
— Ш-ш-ш, — прошептал он. — А вдруг кто-то услышит и посчитает, что мы принимали ванну вместе, тем более что и пахнет от нас одинаково!
Адриана подняла глаза к небу, гадая, зачем она вообще стремилась, чтобы последнее слово осталась за ней, когда первые шестнадцать лет своей жизни этот человек провел, оттачивая свое остроумие. Трудно, правда, сказать, занимался ли он чем-то в этом роде вторые шестнадцать.
— Адриана, — с улыбкой заметила подошедшая Филана, — пожалуйста, уведомите своих родителей, что когда мой сын соберется навестить Уэйкфилд, я буду его сопровождать.
Адриана насторожилась. Ей показалось, или она действительно расслышала в голосе маркизы незнакомые твердые нотки? Колтон только предположил возможность подобного визита, а леди Филана говорит о нем, как о деле решенном. Правда, она — всегда желанная гостья в Уэйкфилд- Мэноре, и Саттоны считали ее лучшей из всех женщин на свете.
— Разумеется, миледи. Папа вернется из Лондона поздно, но я сейчас же все расскажу маме. Мы обязательно уточним дату и время.
