— Можешь говорить что угодно, — Элайна бессознательно подражала ровному тону Коула, — но не вздумай распускать руки.
— Держись подальше от моего мужа! — в ярости прошипела Роберта. — Ты слышала, потаскушка?
— Я уже сказала, — ледяным тоном отрезала Элайна, — это невозможно.
Хлопнув дверью, она сбежала вниз, прежде чем кузина успела остановить ее. Лишь очутившись в комнате, где стояла ванна, Элайна перевела дух. Каким бы ни было новое положение Роберты, кузина явно задалась целью избавиться от предполагаемой соперницы.
Несмотря на показную уверенность, Элайна не могла заглушить в себе чувство вины. Она прекрасно понимала, что настоящая леди никогда не сыграла бы такую злую шутку с капитаном и ни за что не позволила бы ему зайти так далеко. При этом он даже не понял, с кем провел ночь, и сознание этого уязвляло Элайну даже сильнее, чем угрозы Роберты.
Стащив мужскую одежду, девушка с отвращением пнула ее ногой. В стоявшем у стены высоком зеркале отразилось странное видение с грязными патлами и чумазым лицом.
Маленький блестящий медальон на длинной золотой цепочке чуть поблескивал в ложбинке между округлых грудей. Дрожащими пальцами Элайна поднесла его к фонарю, чтобы получше рассмотреть. С одной стороны медальона был выгравирован герб с двумя распростершими крылья воронами, с другой его украшали изящные, прихотливо изогнутые буквы.
«Собственность К.Р. Латимера», — медленно прочла Элайна. Надпись словно впечаталась в ее мозг. Хотя это было небезопасно, она так и не решилась расстаться с медальоном. В том, что Роберта действительно похитила ключ от квартиры Коула, Элайна была почти уверена — значит, в доме не осталось ни единого безопасного тайника. Если случится худшее и у нее будет ребенок, он должен жить с отцом, пока его мать гниет в тюрьме. Коул обязан узнать, с кем провел памятную ночь, и медальон станет тому убедительным доказательством. Рассуждая таким образом, Элайна исполнилась уверенности в том, что о ее ребенке позаботятся, о большем она не смела и мечтать.
Воскресное утро застало семейство Крэгхью в церкви, и хотя Коул провел предыдущую ночь в госпитале, Роберта таки уговорила его сопровождать их. На самом деле она просто не хотела оставлять его наедине с младшей кузиной.
В отсутствие родственников Элайна решила немного отдохнуть, но вскоре тишину разорвали сердитые причитания Роберты. Коул пытался предупредить жену, что давние знакомые наверняка отвернутся от нее, узнав, что она вышла замуж за янки, однако Роберта так стремилась похвалиться красавцем мужем, что не пожелала слушать никаких доводов, в чем, судя по ее реакции, теперь, видимо, сильно раскаивалась.
— Ноги моей больше там не будет! — громко воскликнула она, швыряя шляпу на кухонный стол.
— Полно, успокойся, дочка. — Лила смущенно посмотрела на Коула, молча прикуривавшего сигару.
— Вот увидите — я отомщу им всем! Я устрою самый шумный, самый роскошный бал, и никто из них не попадет на него! Никто!
Коул, прищурившись, следил за поднимающейся к потолку струйкой дыма.
— А кого же ты тогда пригласишь, дорогая?
— Кого? — Роберта задумалась. — Разумеется, генерала Бэнкса с женой! — вдруг воодушевленно воскликнула она. — Их и других янки!
Лила ахнула и, опустившись на стул, принялась лихорадочно обмахиваться веером, а Дульси зловеще нахмурилась, глядя на молодую хозяйку. К счастью, Энгуса в это время не было — он задержался в каретном сарае.
Коул, глядя на свою сигару, как-то странно усмехнулся:
— Полагаю, этим ты сразишь всех наповал.
Роберта просияла:
— Ну конечно! Этого-то я и хочу!
— Что тут за шум? — спросила Элайна, появляясь в дверях.
— Не твое дело! — отрезала кузина.
— Это уж само собой.
Дульси огорченно всплеснула руками:
— Мисс Роберте пришло в голову пригласить в дом целую свору янки!
— Что? — От изумления Элайна даже забыла, что должна говорить хриплым мальчишеским голосом.
Коул с любопытством вскинул голову, а затем, небрежно усмехнувшись, затянулся сигарой.
— Немедленно брось эту гадость в печку! — потребовала Роберта. — От дыма меня тошнит!
— Тошнит? — переспросил Энгус, который появился как раз вовремя, чтобы услышать последнее замечание дочери. — Ты хочешь сказать, что уже… ждешь ребенка?
У Роберты от удивления приоткрылся рот, а Элайна с трудом удержала в руках чашку с кофе, который только что налила себе. Коул продолжал насмешливо улыбаться. Ему станет не до смеха, вдруг с горечью подумала Элайна, когда он увидит, как у Эла растет живот!
— Папочка, какой ты неделикатный! — Роберта с притворным смущением опустила глаза, но тут же, увидев, что Элайна направилась к двери, окликнула ее: — Что это с тобой, Эл? Только не говори, что тебя тоже тошнит!
— Вот именно, — сухо отозвалась Элайна. — От мысли, что по твоей вине в доме скоро появится целая свора янки.
— Каких еще янки? — возмутился Энгус, и Элайна воспользовалась случаем, чтобы улизнуть. Роберта, заметив ярость на лице отца, наконец, поняла, что с пышным балом придется повременить.
Глава 15
С появлением Коула Латимера для обитателей дома Крэгхью начался период изобилия, давно забытого всеми. Дульси уже не приходилось экономить соль и сахар; даже Энгус слегка смягчился, поскольку в шкафу у него вновь появился запас бурбона и бренди. У одной из аристократических семей города Коул приобрел двухместную коляску и несколько отличных лошадей, а на следующий день в конюшню привезли запас овса. В отличие от Энгуса Коул не скупился: корм получали не только его жеребец и новые лошади, но даже Тар.
Роберте досаждало лишь одно: хотя теперь у нее были деньги, разыскать по-настоящему роскошные туалеты было нелегко. И все же редко случалось, чтобы она вернулась домой без новой шляпки или пары чудесных туфелек, которые сразу же спешила продемонстрировать Элайне.
Проводя долгие ночные часы без сна, Элайна постепенно поняла, что Коул тоже страдает бессонницей: когда Роберта засыпала, он начинал бесшумно бродить по дому, словно разыскивая что-то. Он и вправду становился все беспокойнее: Роберта равнодушно принимала его ласки и торопила завершить любовную игру — в ней не оказалось ни капли огня, который так взбудоражил его когда-то. Даже та страсть, которую она выказывала до свадьбы, теперь иссякла.
— Боже милостивый, Коул! — ахнула Роберта, когда он однажды раздвинул языком ее губы. — Неужели леди позволительно так целоваться? Это же омерзительно!
Коул нахмурился:
— Но прежде тебе это нравилось…
— Никогда!
Коул завел руку за спину, разминая затекшие мускулы. В присутствии Роберты он постоянно чувствовал какое-то напряжение.
— Кстати, где медальон, который я тебе отдал? Я хочу, чтобы ты вернула мне его.
— Медальон? — недоуменно переспросила Роберта.
Коул открыл окно.
— Да, тот самый, который я подарил тебе в первую ночь. Он недоуменно покачал головой, раздраженный своей забывчивостью. Мало-помалу разрозненные обрывки воспоминаний возвращались к нему, но капитан по-прежнему не мог объяснить себе, что же все-таки тогда произошло. Похоже, он расстался с медальоном только потому, что у него не было денег. Но это же нелогично! Неужели Роберта отдалась ему в обмен на золотую безделушку?
— Должно быть, ты просто потерял его, — пожала плечами Роберта. — Если он здесь, в доме, я обязательно его найду.
