скандальную связь. И если это единственная возможность заполучить ее, он ею воспользуется.
Вот только Ричарду хотелось большего, много большего.
На следующий день жители Лондона и окрестностей заполонили улицы, ведущие к парку. Движение было таким плотным, что каждый, кто по какой-то надобности шел в противоположном направлении, не мог пройти. Магазины закрылись, театры погрузились в тем ноту. Всеобщее внимание было приковано к празднеству. Ворота парка открылись в два часа, и в них хлынула толпа, состоявшая из людей, принадлежавших к самым разным слоям общества.
В парке гостей ожидали ярмарки, павильоны и даже аттракцион подъема на воздушном шаре, но Ричард не собирался участвовать во всем этом, так как боялся случайно столкнуться с Кеттерингом и Изабеллой. Он не хотел слышать объяснение, которое разобьет его сердце, и поэтому остался в квартире на Тэвисток-стрит в совершенном одиночестве, дав Талли свободный вечер для участия в веселье.
Он пытался занять себя чтением томика стихов, но вскоре понял, что стихи для разбитого сердца — все равно что соль для раны.
Тогда он достал рубиновую брошь и внимательно всмотрелся в нее, однако откровенная сентиментальность вещи возымела тот же эффект, что и поэзия.
Ричард аккуратно завернул брошь и спрятал ее. Пора бы поговорить с миссис Тил об этой вещице, но старушка, вероятно, как и все в Лондоне, находится на большом приеме. Он поедет в Челси ранним вечером, когда она, вероятно, уже вернется домой.
Как оказалось, Ричарду повезло, что он приехал в Лондон в экипаже, потому что в этот день он вряд ли нашел бы экипаж в городе. Улицы все еще были полны народа, так что ему пришлось сначала проехать к северу от парка и лишь затем вернуться на юг к Челси. В результате дорога получилась вдвое длиннее, чем ожидалось.
Когда он добрался до дома миссис Тил, перед ним уже стоял другой экипаж. Ричард поставил свой экипаж сзади этого, бросил поводья неутомимому Талли, направился к двери, позвонил и едва не отпрянул.
Из двери навстречу ему вышла Изабелла.
Глава 19
Изабелла посмотрела на него так, будто он был не живым человеком, а привидением — казалось, она никак не могла поверить собственным глазам. Ей очень хотелось броситься в его объятия, но, судя по виду новоиспеченного графа, он вовсе не обрадовался бы такому проявлению чувств. Все это было очень странно.
— Добрый вечер, Изабелла!
Его голос прозвучал как-то безжизненно. Он не улыбался и не выглядел счастливым от встречи с ней.
— Ричард! Я не знала, что ты в Лондоне.
— Я вернулся вчера и пришел, чтобы встретиться с твоей бабушкой.
С бабушкой? Изабелла не знала, что и думать, чему приписать столь холодное поведение Ричарда. Что, если все те предположения, которые приходили ей на ум, оказались правдой и, став графом, Ричард решил жениться на богатой невесте? Может быть, не подпуская ее к себе, он пытается щадить ее чувства?
— Входи. Мы скоро уедем смотреть фейерверк, но тебе здесь всегда рады.
— Я принес брошь.
— Слава Богу! Бабушка наверняка очень обрадуется. Идем же скорее наверх!
Изабелла пошла впереди так и не поняв, откуда между ними взялась неловкость, и это ее пугало.
— Смотри, кто пришел! — радостно воскликнула она, входя в комнату. — Майор лорд Мэллори! Нет, теперь уже лорд Данстабл, верно? Мы слышали о кончине вашего дедушки. Я так сожалею о его смерти…
— Мы все сожалеем, — подтвердила бабушка Изабеллы.
Ричард и миссис Тил обменялись взглядами, полными такой печали, что Изабелла начала думать, не в этом ли причина его холодности. Без сомнения, он очень горевал по старому графу.
— Значит, вы теперь майор лорд Данстабл? — уточнила кузина Мин.
— Нет, только лорд Данстабл. Я продал офицерский патент.
— Неужели?
Изабелла внимательно вгляделась в него. В словах Ричарда звучало такое сожаление, что Изабелла готова была найти в этом еще одну возможную причину его холодности.
Он потерял сразу и деда, и офицерский патент. Он любил и то и другое.
— И больше никаких алых мундиров? Какая жалость… — Кузина Мин забавно развела руками.
И в этот момент на лице Ричарда появился первый намек на улыбку.
— Да, никаких. Теперь нужно придумать, что делать со всей этой красной шерстяной материей. Может, пустить на чехлы для диванных подушек?
Кузина Мин хихикнула.
— Ба, у него есть кое-что для тебя, — поспешно произнесла Изабелла, решив, что подходящий момент настал.
— Да, мадам, есть. Я возвращаю брошь. — Ричард полез в карман и достал сверток из тонкой ткани. — Теперь она находится именно там, где ей положено быть.
Миссис Тил взяла брошь и улыбнулась, но Изабелла заметила, что ее глаза повлажнели. Как она ни притворялась, что не переживает из-за потери броши, все же это имело для нее очень большое значение.
— Не знаю, как и благодарить вас, милорд.
— Хорошенько храните ее — этого будет достаточно. А еще мне нужно вам кое-что передать на словах.
— Передать?
— Да, отдела.
— Как, от Филиппа? — Ее голос начал тихонько подрагивать.
— Его последние слова были о вас, мадам.
— О!
— Он просил передать вам, что всегда будет ждать вас. — Голос Ричарда дрогнул, как и сердце Изабеллы. — Точнее, он сказал, что будет ждать, пока вы не присоединитесь к нему в вечности.
Голова миссис Тил склонилась на грудь, и она негромко зарыдала. Изабелла подошла к ней и обняла ее. Теперь они плакали вдвоем, а вскоре к ним присоединилась и кузина Мин.
Когда они наконец успокоились, Ричард заговорил снова:
— У меня есть для вас еще кое-что. — Он протянул миссис Тил пачку писем, перевязанных синей лентой. — Дед хранил это пятьдесят лет. Я подумал, что вам захочется их вернуть.
Пожилая дама взяла письма и прижала их к груди.
— Вы не представляете, что это для меня значит, — проговорила она нетвердым голосом. — Я даже не знала, что он их хранил, и теперь так этому рада…
— Дед никогда не забывал вас, миссис Тил. Он сказал, что ему следовало жениться на вас.
— Милый Филипп! Как жаль, что я не смогла увидеть его хотя бы еще раз.
— Любовь, неподвластная времени. Как романтично! — пропела кузина Мин.
Миссис Тил перевела на нее глаза и вдруг улыбнулась:
— Лорд Данстабл… Ричард… У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность, но зато у меня есть кое-что другое… — Она протянула драгоценность. — Теперь это ваше.
— О нет, мадам, ваше. Я обещал деду, что лично доставлю брошь вам.
— Так вы и сделали. А теперь я исполню свой долг. Филипп сказал мне, что каждый новый граф получает «Сердце Мэллори». Он должен хранить его, пока не найдет свою единственную любовь, а потом обязан подарить драгоценность ей. Возьмите, милорд. Брошь мне хорошо послужила. Теперь она по праву принадлежит вам.
Ричард с явной неохотой протянул руку, и миссис Тил, положив драгоценность ему на ладонь, сомкнула
