Захотело сказаться без смеха,слово жизни святой и большой,Но сказалось, как слабое эхо,Повторенное чуткой душой.И в чаду не страстей, а угараПовторить его было невмочь.Видно, выпила задняя параВсе мечтанья любви в эту ночь.
Рисунок акварелью
Пальмы, три слона и два жирафа,Страус, носорог и леопард:Дальняя, загадочная Каффа,Я опять, опять твой гость и бард!Пусть же та, что в голубой одежде,Строгая, уходит на закат!Пусть не оборотится назад!Светлый рай, ты будешь ждать, как прежде.
Огромный мир открыт и манит...
Огромный мир открыт и манит,Бьет конь копытом, я готов,Я знаю, сердце не устанетСледить за бегом облаков.Но вслед бежит воспоминанье,И странно выстраданный стих,И недопетое признаньеПоследних радостей моих.Рвись, конь, но помни, что печалиОт века гнать не уставалиСвободных… гонят и досель,Тогда поможет нам едва лиИ звонкая моя свирель.
Я до сих пор не позабыл...
Я до сих пор не позабылЦветов в задумчивом раю,Песнь ангелов и блеск их крыл,Ее, избранницу мою.Стоит ее хрустальный гробВ стране, откуда я ушел,Но так же нежен гордый лоб,Уста – цветы, что манят пчел.Я их слезами окроплю/Щадить не буду я свое/,И станет розой темный плюш,Обвив, воскресшую, ее.
Освобожденье
Кончено! Дверь распахнулась перед ним, заключенным.Руки не чувствуют холода цепи тяжелой.Грустно расстаться ему с пауком прирученным,С милым тюремным цветком, пичиолой.Жалко тюремщика…,/ Он иногда улыбалсяСтранно-печально… / и друга за тяжким затвором…Или столба, на котором однажды качалсяТот, кого люди назвали убийцей и вором.