Недвижный ворон, сторож ночи, Туманные уставив очи Неотвратимо на луну; Он слышит: что-то тишину Смутило: древний крест шатнулся И сонный ворон встрепенулся; И кто-то бледной тенью встал, Пошел ко храму, помолился… Но храм пред ним не отворился, И в отдаленье он пропал, Слиясь, как дым, с ночным туманом. И дале трепетный Вадим; И вдруг является пред ним На холме светлым великаном Пустынный замок; блеск луны На стены сыплется зубчаты; В кудрявый мох облечены Их неприступные раскаты; Ворота заперты скалой; И вот уже над головой Луна, достигнув полуночи; И видят путниковы очи Двух дев: одна идет стеной, Другая к ней идет на стену, Друг другу руку подают, Прощаются и врозь идут, Свершив задумчивую смену… Но то, как девы спасены, Уж не касается луны. — Еще была воспета мною Одна прекрасная луна: Когда пылала пред Москвою Святая русская война — В рядах отечественной рати, Певец, по слуху знавший бой, Стоял я с лирой боевой И мщенье пел для ратных братий. Я помню ночь: как бранный щит, Луна в небесном рдела мраке; Наш стан молчаньем был покрыт, И ратник в лиственном биваке, Вооруженный, мирно спал; Лишь стражу стража окликал; Костры дымились, пламенея, И кое-где перед огнем, На ярком пламени чернея, Стоял казак с своим конем, Окутан буркою косматой; Там острых копий ряд крылатый В сиянье месяца сверкал; Вблизи уланов ряд лежал; Над ними их дремали кони; Там грозные сверкали брони; Там пушек заряженных строй Стоял с готовыми громами; Стрелки, припав к ним головами, Дремали, и под их рукой Фитиль курился роковой; И в отдаленье полосами, Слиянны с дымом облаков, Биваки дымные врагов На крае горизонта рдели; Да кое-где вблизи, вдали Тела, забытые в пыли, В ужасном образе чернели На ярких месяца лучах… И между тем на небесах, Над грозным полем истребленья, Ночные мирные виденья Свершались мирно, как всегда: Младая вечера звезда Привычной прелестью пленяла; Неизменяема сияла Луна земле с небес родных, Не зная ужасов земных; И было тихо все в природе, Как там, на отдаленном своде: Спокойно лес благоухал, И воды к берегам ласкались, И берега в них отражались, И ветерок равно порхал Над благовонными цветами, Над лоном трепетных зыбей, Над бронями, над знаменами И над безмолвными рядами Объятых сном богатырей… Творенье божие не знало О человеческих бедах И беззаботно ожидало, Что ночь пройдет и в небесах Опять засветится денница. А Рок, меж тем, не засыпал; Над ратью молча он стоял; Держала жребии десница; И взор неизбежимый лица Им обреченных замечал. — Еще я много описал Картин луны: то над гробами Кладбища сельского она
