Катится по́ небу одна, Сиянием неверным бродит По дерну свежему холмов И тени шаткие дерёв На зелень бледную наводит, Мелькает быстро по крестам, В оконницах часовни блещет И, внутрь ее закравшись, там На золоте икон трепещет; То вдруг, как в дыме, без лучей, Когда встают с холмов туманы, Задумчиво на дуб Минваны Глядит, и, вея перед ней, Четой слиянною две тени Спускаются к любимой сени, И шорох слышится в листах, И пробуждается в струнах, Перстам невидимым послушных, Знакомый глас друзей воздушных; То вдруг на взморье — где волна, Плеская, прыщет на каменья И где в тиши уединенья, Воспоминанью предана, Привыкла вслушиваться Дума В гармонию ночного шума, — Она, в величественный час Всемирного успокоенья, Творит волшебные для глаз На влаге дремлющей виденья; Иль, тихо зыблясь, в ней горит, Иль, раздробившись, закипит С волнами дрогнувшей пучины, Иль вдруг огромные морщины По влаге ярко проведет, Иль огненной змеей мелькнет, Или под шлюпкою летящей Забрызжет пеною блестящей… Довольно; все пересчитать Мне трудно с Музою ленивой; К тому ж, ей долг велит правдивый Вам, государыня, сказать, Что сколько раз она со мною, Скитаясь в сумраке ночей, Ни замечала за луною: Но все до сей поры мы с ней Луны такой не подглядели, Какою на небе ночном, В конце прошедший недели, Над чистым павловским прудом На колоннаде любовались; Давно, давно не наслаждались Мы тихим вечером таким; Казалось все преображенным; По небесам уединенным, Полупотухшим и пустым, Ни облачка не пролетало; Ни колыхания в листах; Ни легкой струйки на водах; Все нежилось, все померкало; Лишь ярко звездочка одна, Лампадою гостеприимной На крае неба зажжена, Мелькала нам сквозь запад дымный, И светлым лебедем луна По бледной синеве востока Плыла, тиха и одинока; Под усыпительным лучом Все предавалось усыпленью — Лишь изредка пустым путем, Своей сопутствуемый тенью, Шел запоздалый пешеход, Да сонной пташки содроганье, Да легкий шум плеснувших вод Смущали вечера молчанье. В зерцало ровного пруда Гляделось мирное светило, И в лоне чистых вод тогда Другое небо видно было, С такой же ясною луной, С такой же тихой красотой; Но иногда, едва бродящий, Крылом неслышным ветерок Дотронувшись до влаги спящей, Слегка наморщивал поток: Луна звезда́ми рассыпалась; И смутною во глубине Тогда краса небес являлась, Толь мирная на вышине… Понятное знаменованье Души в ее земном изгнанье: Она небесного полна, А все земным возмущена. Но как назвать очарованье, Которым душу всю луна Объемлет так непостижимо? Ты скажешь: ангел невидимо В ее лучах слетает к нам… С какою вестью? Мы не знаем; Но вестника мы понимаем;
