Блажен почивший на громах В виду отчизны благодарной, И в гробе супротивным страх, И в гробе озарен денницей лучезарной; Блажен погибший в цвете лет… О юноша, о ты, бессмертью приобщенный! Коль быстро совершен твой выспренний полет; Вот он, низринутый на щит окровавленный, Поник геройскою главой; Над ним кончины час; уж взор недвижный тмится… Но к кровным, но к друзьям, но к родине святой Еще с лучом любви, еще с тоской стремится; Не сетуй, славы сын; оставь сей жизни брег; Ты смерть предупредил, на одр честей возлег; Ты спутник в гроб неустрашимых. Увы! завидна ль часть веригой лет томимых? Герой, одряхший под венком, Приникший к костылю израненным челом, Могущих пережив, оставленный друзьями, Отвсюду окружен возлюбленных гробами, Усталый ждет конца — и смерть ему покой: Блажен, кто славный путь со славой довершает; Когда венки и честь берет во прах с собой И, в лаврах поседев, на лаврах угасает! Здесь, братья, вечно мирны вы! Почийте сладко, незабвенны! О вы — ловца пожрав, в сетях погибши львы! О спутники побед, коварством низложенны! Бесстрашных персть — потомству дар. О вас сей будет холм беседовать с веками: Он сильным возвестит, как пали вы с громами; Он в чадах ваших чад родит ко славе жар. Здесь бард грядущих лет, объят глубокой думой, В тот час, как всюду мрак полунощи угрюмой, Когда безмолвен дол, и месяц из-за туч Повременно свой лик задумчивый являет, И серна, прискакав на шумный в камнях ключ, Недвижно, робкая, журчанью струй внимает, — К протекшим воспарит векам, Пробудит звоном струн насупленну дубраву И, мыслию стремясь великих по следам, Из персти воззовет давно почивших славу. Здесь, в сумраке воссев, Пришед из края дальна, Краса славянских дев, Задумчива, печальна, Тоску прольет в слезах И, грудью воспаленной Припав на хладный прах, Могилы мир священной Рыданьем возмутит. Увы! здесь в сонме падших Герой прелестный спит; Здесь радостей увядших Ее последний след. Воскреснут вспоминанья О благах прежних лет, О днях очарованья, О днях любви святой; Воскреснет, час разлуки, Когда, летящий в бой, Приемля громы в руки, Друг сердца, сильным страх, Красою образ Дида, С унынием в очах, С блистаньем Световида, Сказал: прости навек! Шелом надвинул бранный, Вздохнул, как вихрь потек, И с сонмом ратных сил исчез в дали туманной. Сюда придет отчизны сын, Героев племя, славянин, Делами предков распаленный; Обымет падших гроб и во́нмет глас священный, К нему из глубины рекущий: будь велик! Предстанут пред него протекших ратей бои И в молнийных браздах вождей победы лик! Почийте! мирный сон, о братья, о герои!..» Умолк… и струн исчез в пустынном небе звон, И отзыв по горам и дебри усыпились; Сонм бранных скорбью осенен: Их взоры на курган недвижные вперились; Безгласны, в грозной тишине; На лицах мщенья жар — их груди гнев спирает, И ярости немой в зеницах огнь пылает. Молчат — окрест покой, — над ними в вышине, Из туч, влекущихся грядою, Бросая тихий блеск на дебрь, и дол, и лес, Луна невидимой стезею Среди полунощных небес Свершает, мирная, свой ток уединенный.
