Халфайя» («адский огонь»), игравший роль во всех наших позднейших битвах. Каждая итальянская колонна состояла из многих сотен автомашин, причем в авангарде находились танки, противотанковые пушки и артиллерия, а в центре — пехота, посаженная на грузовики. Такое построение, которое применялось несколько раз, мы прозвали «ежом». Наши войска отступили перед превосходящей численностью противника, пользуясь каждой возможностью тревожить неприятеля, движения которого казались беспорядочными и нерешительными. Грациани позднее объяснил, что в последний момент он решил отменить свой план охватывающего движения через пустыню и «сосредоточить все свои войска на левом фланге с тем, чтобы предпринять молниеносный бросок вдоль побережья к Сиди-Баррани». В соответствии с этим огромные массы итальянских войск медленно продвигались вдоль побережья по двум параллельным дорогам. Они атаковали эшелонами пехоты, посаженной на грузовики, по 50 машин в эшелоне. Солдаты Колдстримского гвардейского батальона умело отступали по своему усмотрению от Саллума на последующие позиции в течение четырех дней, нанося противнику жестокие потери.
17 сентября итальянская армия достигла Сиди-Баррани. Мы потеряли за это время 40 человек убитыми и ранеными, а противник примерно в пять раз больше, а также 150 танков и автомашин. Здесь, удлинив свои коммуникации на 60 миль, итальянцы закрепились и простояли следующие три месяца. Наши мелкие подвижные колонны постоянно тревожили их, и они испытывали серьезные затруднения с техническим обслуживанием и ремонтом. Муссолини первоначально, по словам Чиано, «захлебывался от радости. Он взял всю ответственность за наступление на себя и гордится тем, что он был прав». По мере того как недели превращались в месяцы, его радость таяла. Однако нам в Лондоне казалось несомненным, что через два-три месяца итальянская армия, гораздо более многочисленная, чем все силы, которые мы могли бы собрать, возобновит наступление, чтобы захватить дельту Нила. Кроме того, всегда существовала опасность появления немцев! Мы, конечно, не могли ожидать столь длительной остановки, которая последовала за наступлением Грациани.
Было разумно предположить, что в Мерса-Матрухе развернется главное сражение. В течение истекших недель мы сумели перебросить наши драгоценные танки вокруг мыса Доброй Надежды, и пока эта задержка не причинила нам ущерба. Теперь танки приближались к нашим позициям.
В течение всего этого времени я тревожился за Мальту, которая казалась почти беззащитной.
Когда я оглядываюсь на все эти треволнения, я вспоминаю историю об одном старике, который сказал на смертном одре, что в течение всей жизни у него было множество тревог и опасений, которые так и не оправдались. Это было вполне применимо к моему состоянию в сентябре 1940 года. Немцы были биты в воздушном сражении за Англию. Попытка вторгнуться в Англию с моря так и не была предпринята. Фактически к этому времени Гитлер уже обратил свои взоры на Восток. Итальянцы не развивали наступления на Египет.
Бронетанковая бригада, посланная вокруг мыса Доброй Надежды, прибыла вовремя, правда, не для оборонительной битвы при Мерса-Матрухе в сентябре, но для более поздней операции, несравненно более выгодной. Мы нашли средства укрепить оборону Мальты, прежде чем на нее было совершено какое-нибудь серьезное нападение с воздуха, и никто никогда не осмелился высадить десант на этот остров-крепость. Так миновал сентябрь.
Глава девятая
Дакар
В этот период правительство его величества придавало большое значение оказанию помощи генералу де Голлю и свободным французам в деле сплочения африканских владений и колоний Франции, особенно на побережье Атлантического океана. По имевшимся у нас сведениям, значительная часть французских офицеров, чиновников и коммерсантов на всех этих территориях не впала в отчаяние. Они были потрясены неожиданным крахом своей родины, но так как они все еще не испытывали на себе насилия Гитлера и обмана Петэна, они вовсе не были склонны капитулировать. Для них генерал де Голль сиял, подобно звезде во мраке ночи. Расстояние предоставляло им время, а время сулило возможности.
Как только стало ясно, что Касабланка находится вне пределов наших возможностей, мои мысли, естественно, обратились к Дакару. Во всем этом деле маленький вспомогательный комитет, который я образовал для личной консультации по вопросам Франции, действовал убежденно и энергично. Вечером 3 августа 1940 года я сообщил из Чекерса о том, что в общем одобряю предложение о высадке сил Свободной Франции в Западной Африке Генерал де Голль, генерал-майор Спирс и майор Мортон разработали в общих чертах план, цель которого состояла в том, чтобы поднять флаг Свободной Франции в Западной Африке, занять Дакар и, таким образом, сплотить французские колонии в Западной и Экваториальной Африке вокруг генерала де Голля и позднее объединить французские колонии в Северной Африке. Генерал Катру должен был прибыть из Индокитая в Англию и взять в руки власть во французских колониях в Северной Африке, если бы в дальнейшем они были объединены.
4 августа комитет начальников штабов рассмотрел детали плана, уточненные объединенным плановым подкомитетом, и составил доклад для военного кабинета. Предложения начальников штабов зиждились на следующих трех предпосылках, во-первых, назначенные в экспедицию войска необходимо оснастить и погрузить таким образом, чтобы их можно было высадить в любом порту во Французской Западной Африке; во-вторых, экспедиционные войска должны состоять исключительно из войск Свободной Франции без английских частей, не считая судов, на которых они будут переброшены, и морского конвоя; в-третьих, этот вопрос надлежало урегулировать между французами с тем, чтобы экспедиционные войска могли высадиться, не натолкнувшись на решительное сопротивление.
Экспедиционные силы свободных французов должны были насчитывать около 2500 человек и состоять из двух батальонов, роты танков, артиллерийских и саперных подразделений и звена бомбардировщиков и истребителей, для которого мы должны были выделить самолеты «харрикейн». Этот отряд мог быть наготове в Олдершоте 10 августа; предполагалось, что транспорты и грузовые суда смогут выйти из Ливерпуля 13 августа, а транспорты с войсками — между 19-м и 23-м и прибыть в Дакар 28-го или в другие порты — Конакри и в Дуалу — несколько дней спустя. Военный кабинет на своем заседании 5 августа одобрил эти предложения.
Вскоре стало ясно, что генералу де Голлю требуется большая поддержка со стороны Англии, чем это предполагали начальники штабов. Они доложили мне, что необходимы более широкие и более длительные обязательства, чем те, которые предполагались, а также что экспедиция начинает утрачивать характер мероприятия, проводимого Свободной Францией. Наши ресурсы в этот период были настолько напряжены, что пойти на такое увеличение обязательств было нелегко.
13 августа я поставил этот вопрос перед военным кабинетом, разъяснив, что дело зашло дальше первоначального плана чисто французской экспедиции. Мои коллеги обсудили подробности высадки шести различных групп на рассвете на побережье близ Дакара с целью распылить усилия обороняющихся, исходя из предположения, что сопротивление будет оказано. Военный кабинет одобрил план, учтя соображения министра иностранных дел относительно возможности объявления войны вишистской Францией. Оценив обстановку, насколько я это мог сделать, я пришел к выводу, что этого не произойдет. Теперь я сосредоточил свои помыслы на этом мероприятии. Я утвердил назначение командующими экспедицией вице-адмирала Джона Кэннингхэма и генерал-майора Ирвина.
Теперь нам угрожали две опасности — проволочки и просачивание сведений об операции, причем первая опасность усугубляла вторую. В этот период войска Свободной Франции в Англии представляли
