Приду к тебе. Коль спросит ваш народ,Вели сказать, что из родного краюЗашла к тебе кормилицына дочь.Укутаюсь — и не заметят в ночь».
25
С товарищем переглянулись мы.Хотя не очень прытки были сами,Но видим ясно: этой кутерьмыИ бабушка не разведет бобами.Практические подлинно умы!Нашли исход: рядиться мужиками!Голубушка! Я звать ее не мог:Я не себя — ее я поберег.
26
А время шло. Кто любит так, не знает,Чего он ждет, чем мысль его кипит.Спросите вы у дома, что пылает:Чего он ждет? Не ждет он, а горит,И темный дым весь искрами мелькаетНад ним, а он весь пышет и стоит.Надолго ли огни и искры эти?Надолго ли? — Надолго ль всё на свете?
27
Однажды мы сидели наверхуС товарищем, витая в думах нежных.Вдруг горничная. — Весь платок в снегу,Лицо у ней бледнее хлопьев снежных.«Да что ты?» — «Всё пропало! Быть греху;Все письма отыскал он в нотах прежних,Да как пошел, — в столах, в шкапах, в трюмоИ в туфлях даже, глядь, — сидит письмо.»
28
«Под крик его и гам тут горьких слезИз девичьей я слышала немало.Не треснул ли ее проклятый пес!Он сам ушел. В испуге написалаВам тут она. — Не помню, как донесМеня господь. Ответ я обещала.Прочтите же; а я пока пойдуИ за калиткой стану — подожду».
29
Читаю: «Всё проведал этот зверь.С тобою он стреляться, верно, станет;И если ты убьешь его теперь —Тогда, тогда и счастие настанет.Я верую, ты тоже сердцем верь,Оно меня, я знаю, не обманет.Я убегу в деревню за тобой,И там твоею стану я женой.»
30
«А послезавтра в восемь приходиНа монастырь и стань там у забораИ на калитку с улицы гляди —Хоть на часок уйду из-под надзора, —Стой там в тени и терпеливо жди.Как восемь станет бить, приду я скоро.Недаром злые видела я сны!Но верь ты мне, мы будем спасены».
31
Без опыта, без денег и без сил,У чьей груди я мог искать спасенья?Серебряный я кубок свой схватил,Что подарила мать мне в день рожденья,И пенковую трубку, что хранилВ чехле, как редкость, полную значенья,Был и бинокль туда же приобщенИ с репетиром золотой Нортон.